Невеста по найму
Шрифт:
– Подожди, - перебил Паршин.
– Ты хочешь сказать, что Татьяна секретно пробралась в поселок уже с намерением убить Владимировича?!
– Да нет же, Олег! Выслушай меня! В тот день Казимирович выезжал в город, он мог провезти Татьяну на территорию в такси - жильцов не проверяют! А уже после, после того как ей пришлось убить бывшего свекра, она вышла отсюда через пляж. Там можно выбраться.
– Но откуда она пистолет Муромца-то взяла?!
– А все оттуда же. Она пришла поговорить. Муромец во флигеле работал,
– А Буран!
– со стоном перебил Олег.
– Дуська, ты бредишь!
– Брежу, - согласилась Землероева.
– Но тем не менее вполне могу представить картину: Татьяна приезжает поговорить со свекром, видит пистолет в раскрытом сейфе и, когда разговор не складывается, решается на убийство. Собаку в тот момент отвлекали либо Казимирович, либо его маменька. Каждый из них Бурана боялся, так почему бы, по приходе в кабинет Муромца кому-то из них не попросить хозяина сказать собаке: «Фу, свои! Сидеть». Пес бросился на убийцу уже позже, когда выстрел прозвучал.
Паршин тягуче глядел на Землероеву. Кривил губы и недоуменно головой качал.
– Представить не могу, Дусенция, что ты такая бестолочь... Татьяна не может быть Доброжелателем! Она за границей живет!
– Где она живет, мы, Паршин, позже поговорим. А сейчас я тебе вот что скажу - Танечка крутила романы на право и налево, - жестко выговорила Евдокия.
– Женька любил ее до жути, но когда ему глаза раскрыли, конечно же развелся. Женщина, сама работавшая на таможне и заводившая романы с половиной городских ментов и таможенников, может иметь источники информации. Женщина, пытавшаяся влезать в серьезные дела, может затаить злобу на свекра, заставившего ее отказаться от амбиций. Ираида Генриховна, души не чаявшая в первой невестке, могла дать ей алиби и сынка подговорить.
– Все сказала?
– Нет. Я понимаю, Паршин, что мои предположения выглядят горячечным бредом, но не хочу упускать ни малейшей...
– Евдокия!
– снова перебил Олег.
– Татьяна могла приказать Терезе украсть дневники лишь в одном случае - если она загодя готовила убийство свекра и Терезу как подозреваемую! Нам легче попросту выдвинуть в фигуранты Казимировича!
– Согласна. Но Казимирович, Олег, - не мент. Он бонвиван и театральный критик. А хороший человек уверен, что Доброжелатель полицейский или таможенник в чинах.
– Ты ненормальная, - простонал начальник.
– Нет, Олежка, я ищу потерянную мысль. Устраиваю гипервентиляцию мозгов.
Отставной полицейский махнул рукой на девочку, устраивавшую сквозняк в извилинах, встал с кресла и, подойдя к внушительной тумбочке, принялся подтаскивать ее к двери.
– Ты чё делаешь-то, Паршин?
– опешила подруга.
– У тебя, Дусенция, от усталости ум за разум заходит, пора спать укладываться, - подволакивая тумбу и пыхтя, сказал начальник.
– Ты собираешься со мной улечься?!
– А ты думала, я
– поворачиваясь к Евдокии, проворчал Олег.
– Даже не мечтай.
– Евдокия ошарашенно смотрела на начальника, начальник задумчиво вытянул губы и поглядел на толстый шерстяной ковер под ногами.
– Могу, конечно, как верный пес, на коврик у двери лечь...
– Да ты можешь ложиться где угодно! Что Муромцевы скажут?
– А я уже им намекнул, что у нас, Дусенция, производственный роман, - хмыкнул Паршин, сел на кровать и начал стягивать носки.
«Верный пес» захрапел едва донес голову до подушки.
Приодетая в целомудренную пижаму Землероева усмехнулась: «Хорош, охранничек...» Вытянулась в струнку параллельно шефу, прислушалась к ощущениям: как-никак сбылась мечта идиотки - она в одной постели с любимым мужчиной!
Но ощущения не появлялись. Их вдрызг прибило сном.
* * *
Утром, едва проснувшись, Евдокия поглядела на дисплей мобильника, купленного ей Мироновым. От Сергеевича в половине второго ночи поступило сообщение: «Срочно позвони».
Дуся осторожно вышла в гостевую ванную (Паршин, проведший прошлую ночь в дороге, даже ухом не повел). Забилась в уголок и вызвала единственного абонента, внесенного в память телефона:
– Алло, Александр Сергеевич, доброе утро, - зашептала сыщица, - это Евдокия. У нас что-то случилось?
– По ходу - да, - голос авторитета звучал совсем не заспанно и весьма, весьма расстроено.
– Мне воропаевские стрелку забили.
– Какую ст...
– начала Евдокия, тут же опомнилась и повернула вопрос иначе: - Зачем они вас вызывают?
– Они нас с тобой, Дуся, вызывают, - мрачно поправил Миронов.
– Ты должна приехать вместе со мной - обязательно.
– Последнее слово авторитет выговорил с нажимом.
Дуся почувствовала, как диафрагма подняла желудок до горла. Придушила в голосе испуг.
– Когда? И где?
– спросила деловито.
– Ровно в половине одиннадцатого. Офис Семинариста. Машину за тобой прислать?
– Да. Я подойду к выезду из поселка через двадцать минут.
Евдокия выбралась из крошечной ванной комнаты. Паршин лежал навзничь и смотрел на девушку пытливо.
– Доброе утро, Дуся. Чего так рано встала? Почему лицо такое озабоченное?
– Прыщ на носу вскочил, - не моргнув соврала Землероева.
– Доброе утро, Олег. Уже совсем не рано, десятый час.
Брать на воровскую стрелку мента - уму непостижимо. Если Паршин узнает, куда и с кем Евдокия едет, не отпустит ни за что.
«Придется врать и дальше», - решила Дуся. Сочинила на бледном личике индифферентное выражение и пустилась во все тяжкие:
– Тебе кофе сделать?
– спросила заботливо, доставая из шкафа одежду, соответствующую обстоятельствам посиделок с местным криминалитетом.