Невеста по случаю
Шрифт:
Наверное, в другое время я бы с удовольствием полюбовалась садами, раскинувшимися перед нами. Зеленые лабиринты, узорные пестрые клумбы, небольшие фонтаны, деревья, подстриженные в форме шара или пирамиды, стены, увитые плющом, - по замыслу создателей парков, все это должно было вызывать восхищение, но сейчас я еле замечала, что творится вокруг. Перед глазами стояла пелена. Идя позади Лоренцио к огромному прямоугольному зданию с узкими окнами-щелями и высокой башней с высокими зубцами, я чувствовала, что начинаю дрожать от страха перед тем, что сейчас произойдет. Понимая, что мне нельзя
Под радостное чириканье птиц мы прошли несколько арок и поднялись на крыльцо. Двери были открыты. Несколько Псов, еле видимых в темноте проема, лениво скользнули по нам взглядом и посторонились, не заметив ничего подозрительного.
Мы вошли внутрь, прошли небольшой дворик с галереями, образованными из колонн – голубые с золотистыми вкраплениями цветы на зеленом ихране, их узор повторялся и на арочных сводах, и на обрамлении фресок на стенах галереи. Сами фрески, как я поняла, изображали этапы избрания Истинного пастыря. Пока мы шли по одной из галерей, я заметила, что при виде Лоренцио очень многие из присутствующих либо отворачиваются, либо делают вид, что очень торопятся. Лишь Гончие псы провожали нас пристальными взглядами.
Гаудани тоже заметил это, его лицо застыло, точно маска. Он надменно зашел в зал и зашагал к одной из скамей, стоявших в первом ряду. Я последовала за ним, наша охрана осталась у двери.
– Лоренцио, нам лучше пересесть, - тихо сказала я, - Рою не стоит нас видеть.
– Вернее, видеть вас, - усмехнулся он, - Хорошо.
Мы прошли вглубь зала. Он уже был наполнен людьми, я узнала нескольких правителей, с которыми когда-то говорил Рой. При виде Лоренцио присутствующие удивлённо замолчали. Затем вновь заговорили, их голоса тревожным гулом разносились под расписными сводами, скрывая звуки наших шагов по зелено-синему полу.
Стены зала были карминно-красными, золотые пчелы, изображенные на них, символизировали Лаччио и Истинного пастыря. Впереди, в нише, была единственная фреска: человек в белых одеждах, висящий вниз головой на дереве, распахивал свои руки, словно благословляя свою паству.
Под фреской на небольшом возвышении стоял длинный стол из темного дерева, украшенный синим и зеленым металлом, я насчитала семь стульев с огромными резными спинками. Гаудани решительно сел на скамью и жестом, рассчитанным, скорее, на публику, приказал мне занять место рядом с ним. Я подчинилась и сцепила руки на коленях, пытаясь унять дрожь. Сейчас все мне казалось зловещим, даже фрески на потолке. Мне казалось, что герои, изображенные на них, смотрят на собравшихся с осуждением.
Людей в зале становилось все больше. На Лоренцио то и дело кидали любопытные взгляды, кое-кто даже показывал пальцем. Он сидел с видимым спокойствием, хотя я видела, как он то и дело сжимает руку в кулак, чтобы сдержаться. Наконец стражники закрыли двери.
Словно во сне, я видела, как из-за колонн, обрамлявших нишу, появляются семь человек в белых одеждах – пастыри, призванные вершить суд. Зал поднялся, молча приветствуя их. Я внимательно рассматривала каждого, стараясь решить, кто он, друг или враг. Они были очень похожи: старики, все,
– Все хорошо. Трое пастырей знают Делроя лично и будут судить справедливо. Правда, двое, в том числе Иеронимо, его ненавидят, но пока перевес на нашей стороне.
– Я бы не была так уверена, - пробормотала я, но он не услышал, переключив свое внимание на человека в алых одеждах, выходящего из-за колонн вслед за судьями. Его можно было бы назвать красивым, если бы не огромное родимое пятно на щеке. Кинув надменный взгляд в зал, он, слегка подволакивая ногу, захромал к одной из конторок, поставленных у стен друг напротив друга.
– Это пастырь Горгонзо. Не думал, что он лично возглавит обвинение, - шепнул мне Лоренцио, - Обычно он предпочитает стоять в стороне.
Следом за Горгонзо вышел пастырь Антонио, как и судьи, в белом, только подпоясанный красным поясом, без золотого шитья на одежде. Гаудани тихо присвистнул.
– Вот это номер! Антонио будет адвокатом Алайстера! Он последние годы избегал этого как огня! – прошептал он мне.
Я кивнула, но не усела ответить: один из судей приказал ввести обвиняемого.
Небольшая боковая дверь, которую я не заметила ранее, распахнулась, и оттуда вышел Рой в окружении стражников в черном. Мое сердце забилось сильнее. Осунувшийся, с покрасневшими от недосыпа глазами и небритый, он спокойно шел так, словно прогуливался у себя в саду, а не был под охраной. При виде него по залу пронесся громкий шепот. Сразу же зазвонил колокольчик, перебивая шум в зале.
– Внимание! Мы начинаем! – судья, державший колокольчик, подождал, пока Рой подойдет к своему защитнику, затем зачитал текст обвинения и потребовал принести присягу. Граф слегка наклонил голову и достаточно четко произнес слова клятвы. Пастырь кивнул человеку в красном:
– Горгонзо, можете начинать!
– Граф Алайстер, преклоните колени! – потребовал тот. Рой удивленно приподнял брови:
– Перед вами?
По залу пронеслись смешки.
– Конечно, - прошептал кто-то позади нас, - Так граф и бухнется на колени перед этим выскочкой.
Шепот был достаточно громким, Горгонзо покраснел:
– Преклоните колени, вы находитесь в доме Создателя!
Рой ухмыльнулся и явно собирался сказать что-то нелицеприятное, но Антонио опередил его:
– Брат мой, мы находимся в здании суда.
– Это – храм правосудия!
– Неужели? – хмыкнул Рой, явно не сдержавшись, - И какому богу вы поклоняетесь здесь? Корыстолюбия и наживы?
Антонио недовольно нахмурился и что-то прошептал Рою на ухо, тот кивнул, хотя вид у графа был слегка недовольный. За нашими спинами то и дело слышался шепот. Для обычных зевак процесс уже обещал быть интересным.
– Согласно традиции, виновный должен стоять на коленях! – было видно, что Горгонзо начинает злиться. Граф смерил его надменным взглядом, в котором явно читалось все, что он думает и по поводу обычаев, и по поводу самого обвинителя. Антонио предупреждающе посмотрел на него, затем перевёл взгляд на судей: