Невеста поневоле

Картленд Барбара

Слова прозвучали словно крик души. Лицо Хьюго Чеверли потемнело, а в глазах появилось жесткое выражение.

— Не сомневаюсь, что его королевское высочество по достоинству оценит привлекательность своей английской невесты, — утвердительно ответил он. — А вы, мисс Ламбурн, получите то, к чему стремились. Ведь, в сущности, это самое важное.

В его голосе послышалась горечь. Он резко повернулся и вышел из каюты, сильно хлопнув за собой дверью.

Камилла стояла и смотрела ему вслед. Звук удаляющихся шагов привел ее в отчаяние. Она-то полагала,

что нашла друга, но теперь ей стало ясно, что он был врагом, — она не сомневалась, что он ненавидел ее.

Глава 5

Камилла проснулась оттого, что корабль немилосердно швыряло по волнам. Ощущения были не из приятных. Тут ее окликнула Роза, и она попросила горничную заглянуть к баронессе и осведомиться о ее здоровье. Роза вернулась и сообщила, что баронесса чувствует себя чрезвычайно плохо и извиняется, что не сможет выйти, пока море не успокоится.

Известие не особенно опечалило Камиллу. Она предпочла бы остаться одна, нежели выслушивать бесконечную болтовню баронессы о красотах Мельденштейна и о добродетелях принцессы, к которой она питала почти детскую привязанность.

Камилла встала, оделась и села писать матери. Для письма она выбрала плотную бумагу с гербом Мельденштейна. Она знала, что последний произведет впечатление на маму, и постаралась, чтобы в ее простое повествование о путешествии не проникли ни тоска по дому, ни беспокойство о будущем. Она тепло отозвалась о баронессе, но ничего не смогла сказать о капитане Чеверли. Писать было довольно нелегко, так как яхта прыгала по волнам, то проваливаясь вниз, то поднимаясь на гребне очередного вала.

Мысли Камиллы то и дело возвращались к Хьюго, и ей пришлось сделать себе внушение. Она напомнила себе, что уже имела удовольствие встречаться с подобными фатами в Лондоне и никогда не могла понять их до конца.

Капитан Чеверли, решила она, типичный лондонский щеголь из окружения принца-регента. Он думает только о том, как порисоваться, любит выпить рюмочку в Уайт-клубе, играет в Уотерсе, участвует в бегах в Нью-Маркете и учится боксировать в «Господине Джексоне». Ничего удивительного, что его умение ездить верхом вызывает восхищение.

Но восхищаться его манерой верховой езды и быть его другом — разные вещи, заключила она.

Для нее будет лучше поменьше видеться с капитаном, потому что в присутствии этого несравненного денди она всегда ощущала какую-то неловкость.

В то же время она не могла не принять брошенный ей вызов и расстроилась, придя в кают-компанию и увидев, что ей придется обедать в полном одиночестве. Несмотря на превосходную еду, ей было тоскливо оттого, что все оставили ее. В конце концов, не в силах справиться с любопытством, она обратилась к стюарду, который немного говорил по-английски:

— Где капитан?

— На мостике, мадам. Он не покидает его все плавание.

— А не знаете ли вы, где сейчас капитан Чеверли?

— Вместе с капитаном. Ему нравятся шторм и непогода.

Обед

закончился, и Камилла послала Розу за дорожным плащом. Он единственный был не новым, но она носила его очень мало. Его покупали специально для езды в плохую погоду, когда Камилла предпочитала сидеть на козлах, а не в карете. Эта привычка постоянно вызывала недовольство ее матери.

«Камилла, леди не пристало сидеть на козлах».

«Знаю, мама, — отвечала Камилла, — но кто меня сейчас увидит?»

«Камилла, вопрос не в том, увидят тебя или нет.

Хорошо воспитанная девушка всегда ведет себя подобающим образом, даже будучи одна».

«Да, мама», — соглашалась Камилла, но продолжала сидеть на козлах, где ветер мог сколько угодно. трепать ей прическу, после чего она становилась похожей на мальчишку-сорванца.

Плащ был сделан из теплой толстой изумрудно-зеленой шерсти, капюшон оторочен мехом. Когда она надевала его на голову, ее глаза казались огромными, а лицо маленьким. Камилла запахнула плащ и вышла на палубу.

От ветра у нее захватило дыхание. Ее ноги скользили на мокрых от дождя палубных досках, но она сумела кое-как добраться до перил и крепко схватиться за них. Корабль, подгоняемый ветром, несся вперед на огромной скорости. Паруса гордо реяли, нос яхты разрезал волны точно ножом, и тогда всю палубу обдавало валом брызг.

Камиллу охватило внезапное веселье. Она впервые видела шторм и пришла от него в восторг. Каждые несколько минут новый порыв ветра вел волны на приступ шхуны. Раздавался громкий хлопок, и волна разбивалась о борт яхты, заставляя сотрясаться весь корабль. И вот они снова летят вперед, опережая шторм. Веревки скрипят, матросы кричат, стараясь перекрыть шум моря. Ветер хлестал волосами по ее щекам, а на губах она чувствовала вкус соли. Вдруг позади нее раздался знакомый голос, неодобрительно спрашивающий:

— Что вы здесь делаете, мисс Ламбурн? Вы должны немедленно спуститься вниз.

Она повернулась и рассмеялась, увидев капитана Чеверли. Из-за ветра он еле держался на ногах. Его обычно тщательно уложенные волосы сейчас были в беспорядке, плащ был наглухо застегнут на все пуговицы, кисти на начищенных ботфортах колыхались в такт движению корабля.

— Вот здорово! — воскликнула она. — Я не знала, что море может быть таким.

— Для вас опасно оставаться на палубе, — предупредил он ее, но, увидев ее раскрасневшиеся щеки и сияющие глаза, понял, что увести ее будет непросто.

— Теперь я понимаю, почему Гервас захотел стать моряком! — кричала Камилла, стараясь, чтоб он услышал ее через хлопанье паруса и натиск волн.

— Гервас? — переспросил он.

— Мой брат, — объяснила она. — Он сейчас в плавании. Жаль, что я не поехала с ним. Я хочу провести на море всю жизнь, объехать весь мир.

Она думала, он улыбнется в ответ, но Хьюго остался серьезен.

— Если вы упадете за борт, спасти вас будет практически невозможно.

— Я не упаду, — пообещала она и добавила с легким смешком: