Невеста посреди ночи

Уайлд Кэти

Любви Мары к семье хватило бы на целый океан. Как и ненависти к Соледжиусу. Увы, ни любовь, ни ненависть не могли победить короля Аремонда, во что бы там ни верили варвары Мертвых земель.

— Тадус атаковал меня магией, — продолжил Стракс. — Хотя было бы умнее заколдовать оружие и воспользоваться им. Так поступит Соледжиус. Не будь он защищен, мы с Аруком убили бы его еще в Аремонде.

Значит, Стракс был защищен от чар, но не от зачарованных предметов.

— Выходит, воротник Тадуса сдержал бы тебя

так же, как и меня?

— Да, — Стракс тоже не смог бы освободиться.

Внезапно Мара вспомнила, что он сказал перед тем, как снять с нее ошейник, и сладкий мед на ее языке скис.

— Надо думать, твоя любовь меня освободила.

— Да, — легко согласился Стракс.

— Зачем ты врешь? — у нее сдавило горло. — Ты предъявил на меня права и получил власть над ошейником. Вот и все.

— А что заставило меня предъявить на тебя права? — он уверенно посмотрел ей в глаза. — Зачем я последовал за тобой, если не из-за любви?

— Прекрати, — взмолилась Мара, ненавидя свой голос, выдававший истинные чувства. Боль от слов Стракса напоминала лезвие в груди. — Я не могу слышать, как ты это говоришь.

Поскольку она знала, что он лгал. Возможно, Стракс просто жаждал ее и хотел обладать. Мара могла понять, если в Винтермер его привели примитивные потребности. Но любовь? Нет.

Как бы Мара ею ни грезила, мечты были ничуть не волшебнее любви и доверия. Что бы ни говорил Стракс.

В его глазах промелькнули страдания, какие она уже видела — ночью, когда Арука смыло в неумолимое море. Не вынеся мучений Стракса, Мара отвела взгляд, но не сумела скрыться от его хриплого голоса.

— Я больше не заговорю о любви, пока ты мне не поверишь. Мара, я бы никогда не причинил тебе боли.

Что было, черт его дери, ложью. Последние шесть месяцев Стракс снова и снова ранил Мару словами. Всякий раз, советуя ей сдаться. Не веря в нее.

Муж не считал ее способной победить. Поэтому Мара не понимала, с чего вдруг он поехал с ней.

— Если кто-то из воинов уже добыл перчатку, — напряженно начала она, — ты не на том пути, чтобы его перехватить.

Они не поехали по дороге севернее Винтермера, прокладывая новую тропу до Утесов-черепов. Казалось, замечание Мары ничуть не задело Стракса.

— Даже если в Святилище не будет перчатки, — пожал он плечами, — я последую за чемпионом и настигну его прежде, чем он доберется до Аремонда. Но перчатка на месте, — почему Стракс был так уверен?

— Передо мной было больше тридцати воинов.

— За бесчисленные поколения тысячи людей пытались ее достать, но все потерпели неудачу. Неужели ты считаешь, что наимощнейшее оружие оставили без охраны?

— Оружие? — в непонимании посмотрела на него Мара. — Мы говорим о простом артефакте.

— Так гласит легенда, придуманная моим кланом, чтобы перчатку никто не искал, — покачал головой Стракс. —

Но Соледжиус все-таки докопался до истины.

И оправил воинов добыть ему оружие под предлогом турнира?

— Почему он не поехал сам?

— Потому что в Святилище Хидес грязная магия не действует. Без чар и заклинаний Соледжиус никто.

Именно. В остальное Мара верила с трудом, но рассказ Стракса был не лишен смысла. С чего воинам клясться на крови и веками охранять бесполезный артефакт? Не с чего.

— И что это за оружие такое?

— Одна из двух перчаток, выкованных богиней Хидес из сердец убитых ею богов, — Стракс указал на Утесы-черепа. — Когда ее жизненные силы иссякли, она передала перчатки доверенной королеве, которая, в свою очередь, завещала их своим сыновьям, — он говорил размеренно и монотонно, словно слышал и рассказывал историю много раз. — Близнецы правили вместе, пока одна из перчаток не была уничтожена в битве с ордой демонов. Братья начали драться за оставшуюся перчатку. Как бы они ни любили друг друга, ни один из них не верил, что второй распорядится могуществом по совести.

С ордой демонов? Стракс говорил о временах древнее древних, о которых остались пересказы пересказов.

— Ты говоришь о братьях-волках, разрушивших мир. Любимая сказочка родителей, чтобы закончить споры между детьми.

— Это не сказка, — возразил Стракс. — Братья были не волками, а королями, разрушившими мир. Из последних сил Хидес соединила обломки и возвела Святилище, взяв у детей близнецов клятву. С тех пор потомки братьев никому не позволяли использовать мощь перчатки во зло.

— Так появился твой клан?

— Мы с братом последние, — мрачно кивнул он. Стракс говорил так, словно все еще верил, что его брат спасся.

— Почему ваш клан не поселился в Святилище?

— Там стоят стражи. Клятва требует лишь не давать никому пользоваться властью во зло, да и кому можно доверить такую мощь? Точно не Соледжиусу, — он посмотрел Маре в глаза. — Если передашь ему перчатку, будет убита и захвачена не только твоя семьи и подопечные. Он поработит весь мир. Поэтому даже не будь я связан клятвой, все равно сделал бы все возможное, чтобы Соледжиус остался ни с чем. Разве ты на моем месте не поступила бы так же?

Глубоко в ее сердце зародилась боль. Потому что да, Мара сделала бы то же самое. Но она не была на месте Стракса.

— Если хочешь исполнить клятву, тебе нужно ехать другой дорогой, — мученически прошептала она. — Возможно, никто не добыл перчатку, но нельзя знать наверняка. Через Лонвуд еду только я, и ты сам говорил, что у меня нет шансов.

— Я не отойду от тебя ни на шаг, жена. Ты и сама не захочешь, — Стракс говорил таким тоном, что Мара не стала спорить, только хмуро осмотрелась. — Древо Лонвуда, — указал вперед он.