Невеста с подвохом, или Ну, держись, проклятый демон!

Слави Екатерина

Повернувшись ко мне спиной, она шагнула к двери, но я ее остановила:

– Ну, ладно-ладно. – Изобразив глубокое чувство вины, я сказала таинственно: - Это не моя тайна, соэлла Альвина, но принимая во внимание нашу крепкую дружбу, я так уж и быть, все вам расскажу.

Рыженькая глубоко вдохнула и, проявляя нетерпение, подошла ближе.

– Дайнари, - начала я словно нехотя, - это давно потерянная возлюбленная Марая.

Глаза рыженькой загорелись. Что, демон до сих пор у нее из головы не выветрился?

Все еще не забыла о нем думать? Грех этим не воспользоваться.

– Я случайно об этом узнала, - продолжала я. – И так уж вышло, что Марай принял меня за нее. А точнее – решил, что я ее перерождение. А так как он ее очень любил, то теперь ему кажется, что я его воскресшая любовь.

«Боги, что за ересь я несу? – ужасалась я мысленно. – Надеюсь, Марай меня сейчас не слышит».

Осторожно покосившись на Альвину, я мысленно себя поздравила. Рыженькая смотрела на меня большими глазами и ловила каждое слово. Золотое правило: чем бредовее бред, тем охотнее в него верят. В случае с Альвиной это правило отлично работало.

– Постойте, соэлла Сюзанна, - нахмурилась рыженькая, - но почему Марай решил, что вы – его бывшая возлюбленная Дайнари?

– Видите ли, соэлла Альвина, - продолжала делиться я с самым секретным видом, - я повела себя в точности, как когда-то Дайнари. Помните, я как-то сказала вам, что в качестве любовника демон не годится? – Рыженькая с готовностью покивала. – А потом еще спросила у вас, как вы думаете, не будут ли его клыки мешать целоваться?

Альвина слегка зарделась и опять кивнула.

Вы только посмотрите на нее: она там при слове «целоваться» сразу себе что-то нафантазировала? Воображение разыгралось?

– Ну вот, - продолжала я, - в свое время Дайнари говорила в точности то же самое. Слово в слово. И поэтому Марай – видимо, от большой тоски по любимой, - решил, что я ее перерождение.

– Хм, - с легким недовольством проворчала Альвина, - так вот почему Марай вечно от вас глаз не отводит – ищет в вашем лице черты своей давней возлюбленной, видимо.

– Видимо-видимо, - охотно покивала я.

Какое-то время рыженькая смотрела на меня, но было видно, что погружена в себя. Глаза ее горели, а в голове, похоже, включился какой-то очень важный мыслительный процесс. Чтобы его, процесс этот мыслительный ускорить и направить в нужное русло, я добавила:

– На самом деле, вынуждена признаться, что Марай сомневается.

– Правда? – еще сильнее оживилась Альвина.

– Угу, - подтвердила я. – Чуть позже мне стало известно, что Дайнари был увлечен не только Марай, но и его светлость...

– Его светлость?! – едва не подпрыгнула Альвина. – Соэн Реол? Не может быть! Они оба?!

– Оба-оба, уж поверьте мне, - тоном заправской сплетницы продолжала я. – Так вот... Дайнари выбрала Марая. Так он мне сказал. И добавил, что если я тоже

сделаю такой выбор, то он поможет мне сбежать из замка. Вернее, мы сбежим вместе.

«Ва-а-ау, Сусанка, да ты сочиняешь, как дышишь, - сказала я себе. – Во мне умер Шекспир».

Но стоило мне только глянуть на Альвину, как стало понятно – рыженькая заглотила наживку. Сбежать с демоном? Не удивлюсь, если она об этом мечтала с того дня, как упала с люстры прямо в руки Марая.

– И что же вы?! – взором горящим испепеляла меня Альвина.

– А что я? – как ни в чем не бывало спросила я. – Помилуйте, соэлла Альвина, Марай – демон, как можно? Да и... – я прочистила горло, якобы стеснительно отвела взгляд и пробормотала, словно великое откровение: - по правде сказать, его светлость привлекает меня больше.

Альвина поморгала, словно ей показалось, что она неправильно расслышала, потом скривилась и сказала как на духу:

– Ничего вы не понимаете в мужчинах, соэлла Сюзанна.

Я невинно похлопала глазами, как бы соглашаясь, мол, что есть то есть, я девушка неопытная, куда уж мне в мужчинах разбираться.

– Что ж, - вздохнула я напоследок. – Теперь вы все знаете, соэлла Альвина.

Рыженькая опять ушла в свои мысли и меня не слышала. Судя по оживлению на ее лице, в голове ее происходило что-то поистине революционное. В какой-то момент она, видимо, вспомнила обо мне и улыбнулась дружелюбно.

– Я благодарна вам за доверие, соэлла Сюзанна, и хочу отплатить вам за вашу откровенность, - тоном слаще меда, сказала она.

«Ай-ай, - мысленно усмехнулась я. – В последний раз, когда ты решила меня отблагодарить, я потолстела как минимум на двадцать кило».

Похоже, некоторые вещи входят у людей в привычку – и это не искоренить.

Так я подумала, когда увидела, что Альвина достает из маленького мешочка, привязанного к поясу, небольшую пузатую бутылочку, закупоренную пробкой.

– Королевское вино, - произнесла она заговорщическим тоном, - маменька позволила мне взять с собой немного. Оно поднимает настроение, даже когда совсем одолевает хандра. Я хотела выпить его сама, но, раз уж мы с вами так подружились, соэлла Сюзанна, я решила с вами поделиться.

«Какая прелесть, - подумала я. – И что по замыслу со мной станет, когда я его выпью? Позеленею? Обернусь бородавчатой старухой? С каждым сказанном словом у меня изо рта будут выпрыгивать жабы?»

Что в этот раз задумала дочь Графа Отравителя?

– Чтобы вы не сомневались во мне, соэлла Сюзанна, - улыбнулась дружелюбно Альвина, – я выпью первая, а потом угощу вас. Чтобы не разрушать возникшее между нами доверие, да? У вас есть бокал?

У меня была только небольшая чаша, в которой Лотти приносила мне воду. Ее я и предложила Альвине, в ожидании, что последует дальше.