Невеста скандального шпиона
Шрифт:
Улыбка, должно быть, предназначалась для того, чтобы произвести приятное впечатление на собравшуюся компанию, потому что Виктория по-настоящему не улыбалась ему уже много лет. Он ответил ей сардоническим кивком, затем бросил взгляд на другой конец стола, где он ожидал увидеть пустое место своего отца.
Бэзил ухмыльнулся ему с этого стула.
— Да садись же, Таниэль. Твоя маленькая невеста совсем потерялась без тебя.
Возможно, это из-за ярости, которая прокатилась по нему от того, как Бэзил узурпировал место его отца. Или из-за злости от того, как его мать
Или, возможно, как в точности сказала Миртл, потому что он был самым бестолковым человеком на свете, но до того, пока он не занял свое место за столом, Натаниэль в самом деле не заметил Виллу.
Она сидела напротив него, излучая чувственное сияние своей сливочно-белой плотью, возвышающейся над вырезом платья и мягким водопадом волос, струящимся вниз по ее спине. Она улыбнулась ему, с искренней радостью от того, что она видит его. Она казалась приютом теплоты в холодной комнате.
И действительно, она замечательно выглядела в голубом.
Ему захотелось покинуть это место вместе с Виллой, снова ездить с ней вдвоем по дорогам. Как он мог сказать ей это здесь, окруженный, как сейчас, людьми, которые избегали его при любой возможности?
А затем он понял.
Она всегда утверждала, что она может догадаться, о чем он думает. Возможно, она сможет сделать это и сейчас.
Он поймал взгляд своей сельской мисс и медленно улыбнулся, до тех пор, пока что-то горячее не начало разгораться и в ее глазах. Он позволил разыграться своему воображению, вспомнив ее обнаженные изгибы, освещенные племенем камина. Она отвечала ему, словно читала каждую мысль в его голове.
Ее глаза расширились и потемнели. Румянец, который появился на ее лице, был вовсе не от чересчур высокой температуры в комнате, а из-за ответной страсти.
Они сидели, глядя друг другу в глаза, вновь переживая их путешествие и те необитаемые места, по которым они проезжали, как в окружавшей их природе, так и внутри себя.
Натаниэль проигнорировал негодующее фырканье Виктории и торопливую смену темы разговора Дафной, и даже ликующее тихое хихиканье Миртл.
Все, что он мог слышать — это учащенное дыхание Виллы, слетавшее с ее полураскрытых губ, и все, что он мог видеть — это то, как тайное знание отбрасывает завесу ненадежности с ее глаз.
Он хотел ее больше чем когда-либо раньше. Он не осмелился бы встать сейчас, чтобы увести ее из-за стола. Его эрекция была просто монументальной, ясно различимой под его облегающими бриджами, и он не захотел бы поставить ее в неловкое положение.
И он знал, что они не могут идти дальше, пока она не поговорит с епископом.
Ему придется поплатиться. Ох, придется подождать и дать ей свободу выбора: остаться с ним или отвергнуть его. И пока Натаниэль сидел здесь, упиваясь ею, он размышлял о том, имеет ли он представление, насколько больно ему будет, если она покинет его.
Действительность скрывалась где-то вне его расчетов, как будто он не смог бы вынести исследование настоящего опустошения и страдания,
Они должны продолжать. Его вожделение в достаточной мере успокоилось, и не было смысла больше ждать…
Миртл резко толкнула его локтем.
— Ты вообще это слушаешь? — ее голос был полон потрясения и боли, хотя слова были сказаны шепотом.
Вырванный из своей полустрастной, полупечальной мечтательности Натаниэль повернулся, чтобы увидеть на пергаментных щеках Миртл яркие пятна румянца, возникшие от ярости.
— В чем дело? — он не затруднился понизить свой голос до шепота.
Во главе стола Виктория фыркнула.
— Ох, очень хорошо. Я повторю свои слова, хотя я ожидала более внимательного отношения за моим собственным столом.
Натаниэле не обладал терпением, чтобы слушать эти драматические речи.
— Ты собираешься повторить свои слова, мама, или сначала побалуешь нас небольшим представлением?
— Ты невыносим, — прошипела Виктория, ненадолго показав свою истинную натуру, пока не вспомнила о присутствии рядом с ней сэра Дэнвилла.
Она повернулась к нему и с жеманной улыбкой произнесла:
— Простите меня, сэр Дэнвилл. Этот мальчик просто пробуждает во мне самые худшие стороны.
Сэр Дэнвилл немного встряхнулся для того, чтобы послать вялый, злой взгляд в сторону Натаниэля.
— Те стороны, что он заслуживает, по моим ожиданиям. Те, что он заслуживает.
— В самом деле, — добавил вкрадчиво Бэзил. — Таниэль, мой дорогой мальчик, мама объявляла, что мы будем давать бал на этой неделе.
Потрясенный, Натаниэль откинулся назад на спинку стула и уставился с недоверием на ухмыляющегося Бэзила. Сейчас? Здесь? Когда отец умирает всего лишь в нескольких дюймах наверху?
Лорд Предатель не стал бы беспокоиться. Лорд Предатель насладился бы возможностью появиться на публике. Кобру это также не побеспокоило бы. Кобра поприветствовал бы шанс еще дальше заманить в ловушку сэра Фостера.
— Это звучит заманчиво. Я полагаю, что я приглашен?
Миртл бросила салфетку на стол.
— Таниэль, я не могу поверить, что ты будешь потворствовать этому! Ведь твой отец умирает!
— Умирает? Как это? Вы сказали, что старый Рэндольф немного болен, и вероятно, не сможет появиться, но вы никогда не говорили, что он умирает, — сэр Дэнвилл изогнул свои кустистые брови в сторону Виктории, которая запнулась и заморгала, перед тем как собраться с мыслями.
— Дорогая тетя Миртл чрезмерно драматична. Рэндольф… очень взволнован по поводу бала. Я уверена, что он будет в состоянии появиться… возможно, не на весь вечер, но несомненно… на короткое время.
— О, ну тогда хорошо, — сварливо согласился сэр Дэнвилл. Он послал Виктории мечтательный взгляд. — Я в частности надеюсь на один танец.
Она благодарно затрепетала в ответ на мгновение, перед тем как повернуться и послать в сторону Натаниэля взгляд, означавший «не вздумай вмешиваться».
Миртл снова начала протестовать, но Натаниэль положил свою руку поверх ее руки.