Невеста смерти
Шрифт:
Он пустил коня вскачь, а она не стала догонять, нарочно давая ему время.
Вернувшись, она натолкнулась на прячущееся за маской невозмутимости любопытство в глазах часового. Обиходила коня. И только после этого спокойно пошла к Рените, чтобы узнать о состоянии мальчишки. Но Вариний встретил ее сам:
— Гайя? Где ты была? Ренита там волнуется, что ты утопилась в Тибре.
— Утопилась? Это нереально…, - девушка даже вымученно улыбнулась, потому что Ренита не знала, что второй стихией для Гайи была вода.
— Ты к
— Марс где?
— В палатке. Составил компанию Дарию.
— Я туда, а ты и правда, не в службу, а в дружбу, Рениту успокой.
Юноша кивнул и умчался по проходу между палатками.
Гайя откинула полог и пригляделась в полусумраке:
— И как вы тут оба?
Она поискала глазами Риса, и с облегчением увидела пустую койку, под которой не было его вещмешка.
— Уехал. Получил новое назначение, — ответил на ее безмолвный вопрос Марс. — Будешь скучать?
Она пожала плечами:
— Скорее, злиться. И на тебя тоже. Вот ты слег на декаду, не меньше. И еще месяц болеть будет. А ты мне нужен живым и здоровым! Тем более, что и Дарий лежит. А если штурмовать через окна?
— Ты и Квинт, еще есть пара ребят.
— Да мне что, раздвоиться, растроиться?
— Это да, — вздохнул Марс. — Могла б раздвоиться, не пришлось бы Рису уезжать. Так-то он воин неплохой, я его когда в бою увидел, решил, что нам повезло. А оно вот как обернулось.
— А разделилась бы на три части, как же я был бы счастлив! — со смехом ответил со своей койки Дарий, уже порядком уставший лежать полдня с задранной на подушку ногой. — Мне б тоже кусочек Гайи бы достался.
— Балабол! — бросила в него Гайя своей подушкой, которую он ловко поймал и подсунул себе под спину.
Девушка подсела на койку к Марсу:
— Показывай, драчун.
Она отвернула край одеяла, посмотрела аккуратно наложенную Ренитой повязку на его ребрах.
— Ерунда, — заверил ее Марс. — . Если бы не Ренита, никто бы ничего бы и не узнал. Подумаешь. Два ребра, да и не сломаны, а так, трещины. До свадьбы заживет.
— И ты о свадьбе?! А у тебя с кем?
— С тобой, — Марс посерьезнел. — Рис тут документы тебе какие-то оставил. И попросил, чтоб я проследил, чтобы ты права на свой дом оформила как можно скорее. Он толковый в этом деле оказался, за что и спасибо. А насчет свадьбы… Наверное, не стоит с тобой так. Потому и не предлагаю ничего. Захочешь, я всегда готов. И даже сейчас.
— Лежи уже, жених, — она поправила на нем одеяло. — Так, вы тут не подеритесь, а у меня куча дел.
И она выпорхнула из палатки, потому что день еще не думал заканчиваться, и ей надо было рассказать префекту о том, как допрашивала пленных. Она сожалела только о том, что, возможно, поторопилась их прикончить, хотя другого выхода у нее и не было — сведения они выложили все, сомнений не оставалось, слишком решительно она их попросила об этом. Гайя знала, что далеко не все даже в их когорте одобряют ее способы ведения допросов, считая ее излишне жестокой. Но она утешала себя тем, что те, с кем она имела дело —
Ренита забежала проведать Дария и поменять ему повязку. От мужчины не укрылась задумчивость в ее глазах. Она делала привычную работу, но ее мысли были далеко отсюда.
— Ренита, а как ты вообще оказалась на улице тогда? Что тебя надоумило вылезти в такой день?
— Мы же не знали. Из разговора с Гайей я поняла, что их подняли по тревоге уже после того, как я ушла.
— Хорошо хоть, Таранис не знал, что ты бродишь где-то! Он бы сошел с ума. А так… Он был спокоен, что ты в доме Марса.
— Я так и не сказала ему, что и как делал в тот день. Сказала, что, мол, вышла и сразу встретила Квинта, и он меня сюда отвез.
— А Квинт? Мне-то он как раз все и рассказал.
— Ой, — она схватилась за щеки. — И Гайе?!
— И Гайе. И Гайя тобой гордится. И Марс, который сейчас отсыпается, как суслик, тоже гордится. Ты хоть сама понимала, что рискуешь? Вот мне и то досталось шальной стрелой, а уж что о тебе говорить.
— Я не задумывалась. И вообще, тот урбанарий мне случайно попался, я же не шла специально раненых подбирать на улице. Я…, - она задумалась, сосредоточенно расправляя складки бинта на ноге Дария.
— Правду, Ренита, — мягко попросил мужчина, оборачиваясь к ней, для чего ему пришлось выгнуть шею, потому что он лежал на животе, подставив ей голень. — Я не случайно с тобой об этом заговорил. Прости, привычка спекулатория замечать то, что многим не видно. Таранис так рад тебя видеть, что забыл, как ты от него пряталась на вилле Марса, а я запомнил, когда приезжал к вам всем туда накануне. Вы поссорились тогда?
— Нет. Я сочла, что не хочу обременять его своим существованием.
— Обременять?! Да где ему еще такую подругу найти, чтоб и понимала, и не смущалась того, что он варвар, пусть и на службе империи, да и подштопать можешь, когда надо. Ты о чем?
— Наверное, я уже стара для любви, для отношений.
— Ты, конечно, не те девочки-невесты, которых в Римме принято отдавать замуж в шестнадцать-семнадцать лет. Но ты умна, и это то, что Таранис ценит в тебе.
— Не понимаю, а ты почему со мной об этом заговорил? Мы же едва знакомы.
— Ты дружишь с моими друзьями. Таранис тоже мой друг. И мне хочется, чтобы он был на заданиях совершенно спокоен. А не метался в мыслях о том, что тебе взбредет в голову.
Она замолчала, задумавшись.
— Я хотела как лучше и спокойнее.
— Могла бы у него спросить. А заговорил еще и потому, что донесся уже слух о том, что ты кому-то сказала, что ты здесь вроде как временно, что придет другой врач вместо Кезона, и ты вернешься в храм Эскулапа. Это так?!
— Так, — она потупилась. — Мне здесь бесприютно. В лудусе было подобие своей норы, куда я могла спрятаться от всех. А здесь все навиду, эти палатки… И с меня потребовали не носить мои хитоны. И убрать головное покрывало… И я чувствую себя голой.