Невеста смерти
Шрифт:
Ребята слегка смущались присутствия женщины — все же они привыкли показываться народу Рима не в таком беспомощном состоянии, но вскоре успокоились, видя, что она держится просто и совершенно естественно, даже подавая уринарий.
Когда вигилы привезли партию раненых из числа дворцовой охраны, Ренита услышала краем уха от них, что там все еще идет бой и что у них там новый лучник — хоть и странно раскрашенный, длинноволосый, но бьет без промаха. Она попробовала уточнить осторожно у ребят во время перевязки — но имени этого воина никто
— А повезло тому парню, если ты и правда его будущая жена.
Ренита предпочла не ответить, только улыбнулась привычной улыбкой, получающейся уже с трудом от усталости. Ей хотелось верить, что это о Таранисе, но вот смущали слова про жену. Да и времени прошло много с того момента, как вигилы забрали раненных из дворца и сумели проехать с ними в преторианский лагерь — она слышала, как они поминали аидовых змей, рассказывая про медленное путешествие пожарного обоза через заваленные мусором улицы города.
Светало.
Вернулись Гайя и ее группа. Марс, проводивший Дария к врачу, был несказанно удивлен, увидев тут Рениту:
— Ты мне существенно жизнь облегчила. Я ж собирался сейчас за тобой ехать на Квиринал. Кстати, Дарий, знакомься, это та Ренита, ночь которой ты собирался купить перед зачисткой лудуса.
Ренита зарделась, а Дарий, полуобнаженный и мокрый после тщательного мытья у кринцы, рассмеялся, опираясь на плечо друга:
— Ты при Таранисе не скажи!
— Да, а Таранис где? — спохватилась Ренита. — И Гайя?
— Гайя домывается, скажу ей сейчас, что ты здесь. А Таранис… Когда мы уходили из дворца, он был жив и здоров.
Ренита снова замкнулась в себе, направив все свои силы на Дария и видя только его рану:
— Давай, милый, сейчас посмотрим, что там с твоей ногой. Как же тебя угораздило? У большинства руки рассечены. Бедра кое-где. У некоторых лица повреждены. А в основном все же доспехи у вас тут хорошие, много тела закрывают. Мало кому в щели между пластинами попали, единицы таких. А нога сзади…
— Он меня прикрыл, — с порога отозвалась Гайя, приветствуя и Рениту, и отлеживающихся после перевязки ребят, которых Ренита еще не отпустила в свои палатки.
— Да ладно тебе, — отмахнулся лежащий на животе Дарий, чувствуя себя неловко и от вопроса Рениты, и от позы, в которой ему пришлось лежать, чтобы она могла заняться его икрой.
— Гайя! — Ренита была теперь спокойна, увидев подругу невредимой, хоть и усталой. — Тебе надо отдохнуть.
— Конечно. Сейчас заберу Дария, мы же все равно в одной палатке. Риса пристрою.
Гайя говорила легко, а сама мучилась в душе. Друз, распоряжавшийся местами в палатках и выдачей продовольствия, твердо ответил на ее вопрос о Рисе:
— В твоей палатке места полно. Она на десять человек, а вас там ты, Марс,
Рис, тоже умытый и полуобнаженный, потому что туники они тщательно отстирали и раскинули на край палатки просыхать, уверенно зашел в палатку.
— Гайя? Вот уж поистине рука богов. Будем спать с тобой рядом. А хочешь, можем и сразу вместе лечь, все равно завтра в магистрате наш брак зарегистрируют, я уже договорился. Если хочешь, то и префект имеет право нас сам поженить, тем более если сейчас боевые действия идут.
— Вот именно, — отозвалась Гайя, осматривая свой меч, — Боевые действия. Так что и разговаривать нет смысла ни о каких женитьбах. И вообще, Рис, твои шутки далеко зашли. Мне они неприятны. Давай хватит, все устали, снова дернуть могут в любой момент. Так что давайте отдыхать.
Она видела, как напрягся Марс, войдя в палатку и увидев тут Риса. Дарий, опиравшийся на его плечо, только приподнял бровь и прохромал к свой койке.
— Гайя, — подошел к ней совсем близко Рис в тои момент, когда она уже собиралась заползти под одеяло. — Это не шутки. Твои родители обещали мне тебя. У меня сохранился даже брачный договор, который я подписал с твоим отцом. Вот только незадача. Когда он послал за тобой, чтобы объявить о том, что выходишь замуж за меня, оказалось, что ты сбежала из дома. Ну а как искал, я тебе уже говорил. Искал.
Гайя сжала виски руками — мир закрутился не в ту сторону:
— Спаси меня, Ата, богиня безумия, от своего приставания. Рис, я отказываюсь что-либо понимать.
— А и не надо. Просто пока поверь. А выспишься, успокоишься, и документы почитаешь. Кстати, твой же дом родители сразу тогда тебе завещали, а родичи могли в нем жить и присматривать, если бы я тебя увез бы надолго к своему месту службы.
— Нет, все равно какой-то фарс, — прошептала Гайя.
— Моя милая и любимая Гайя! — погладил ее по плечу Рис. — Спи. Набирайся сил. Ты стала настоящим воином за эти годы. Вот мышцы-то какие на руках, на плечах. Постой-ка, дай гляну… Да не прячься ты в одеяло, я уже все заметил. Этот шрам на боку от меча, и он довольно давний. Года четыре? Угадал? А этот на ребрах совсем свежий… И на скуле вот еле заметный… И брови рассечены не раз. Дай-ка руку…
Она сжалась, помня слова Кезона о том, что никому она такая не нужна, и ни один мужчина не захочет, чтобы его ласкали руками воина — сильными и в шрамах. Но голос Риса был нежен, он завораживал и обволакивал, как и его прикосновения к ее телу.
— Гайя моя! Ты прекрасна. Ты сильна, и родишь мне красивых сыновей, одного за другим. И вместе мы вырастим из них настоящих воинов. Таких, как мы сами.
— Рис… Прошу тебя… Не надо… Ложись спать.
— Хорошо, ложусь. Так уж и быть, забуду, что трибун, и подчинюсь старшему центуриону.