Невеста Стального принца

Чернованова Валерия Михайловна

Хальдаг улыбнулся и покачал головой:

— То была не ошибка, Филиппа. И я не жалею о том, что так поступил.

— Но ты дал Рейкерду крупный козырь…

— Зато не отдал ему тебя, — совсем близко послышался хриплый шепот.

Его всемогущество как-то незаметно придвинулся ко мне вплотную. Или, может, это я к нему придвинулась? И я же, иномирянка под действием температуры и травок, жадно облизав свои губы, потянулась к его губам.

— Ли… — Шепот, низкий, обжигающе горячий, коснулся кожи.

Сильные

руки легли мне на талию. Хальдаг притянул меня к себе и поцеловал, заставив мысли о том, что капитуляция мне сейчас строго противопоказана, капитулировать в срочном порядке.

Халатик (предатель) мгновенно соскользнул с плеч, оставив меня в одной лишь ночной сорочке. Его всемогущество это быстро просек и поспешил приступить к повторному знакомству с телом своей наины. Почувствовав, как пальцы де Горта легонько сдавили мне грудь, я приглушенно охнула и едва не заурчала от удовольствия.

Сложно сказать, что тогда со мной происходило, но от желания быть с ним сладкой судорогой сводило все мышцы. И здравые мысли о том, что я совсем не знаю этого мужчины, что мне стоит его опасаться и что, если сейчас это случится, придется потом объяснять, почему я оказалась не невинна, как-то быстро меня покинули.

Наверное, опять придется все валить на обитель…

— Вы это специально, — выдохнула чуть слышно, когда меня мягко опрокинули на халатик, в объятия меховой шкуры, после чего его всемогущество, на миг завладев мо ими губами, принялся покрывать мои плечи и шею жарки ми поцелуями. Каждый такой поцелуй, малейшее прикосновение губ к коже, невозможно чувствительной, как будто раскаленной от ласк хальдага, вызывало во мне не то всхлипы, не то стоны и совсем уж неподходящее невинной девице желание вот прямо сейчас оседлать лорда.

— Это вы о чем, Филиппа? — на миг приостанавливаясь, поинтересовался еще не оседланный лорд.

— Сначала выкупались, потом оделись так… так… — Тихонько охнула, когда хальдаг прикусил мне сосок (через тонкую ткань сорочки укус получился еще более ярким и острым) и скользнул ладонью по моему бедру, будоражащей лаской протягиваясь по коже вместе с нежнейшим шелком. Прерывисто вздохнула, зажмурилась и попыталась собрать мысли в кучку. — Так провокационно, в общем. Коварный вы герцог.

— А вы сегодня особенно раскованны, Филиппа, — прошептал он хрипло. — Мне это нравится. Нравится видеть тебя такой.

А уж мне-то как все это нравилось… Его поцелуи, жар сильного мужского тела, которым меня накрыло. И жаром, и телом, отчего голова еще сильнее кружилась.

— Это все от температуры. — Я едва не зашипела, как кошка; выгнулась, подаваясь ему навстречу, навстречу жадным ласкам, когда почувствовала, как пальцы де Горта прошлись по внутренней стороне моих бедер, готовые уже коснуться того самого, что сейчас отчаянно жаждало его внимания. И касаний… Много-много нетерпеливых, жадных, сводящих с ума касаний.

Кажется,

я была немного не в себе из-за того, что сейчас происходило, и, кажется, ничего не имела против этого умопомрачения.

Я уже приготовилась ощутить его там, где распаленная ласками женщина желает ощутить мужчину, когда все вдруг неожиданно прекратилось.

Пальцы де Горта скользнули обратно, оставляя после себя пустоту и неприятную прохладу. Почти болезненные ощущения, отчего я непроизвольно сжалась.

— Вы почему остановились?! — вопросительно посмотрела на этого изверга.

— Ты действительно сейчас не в себе, а я не хочу пользоваться твоим состоянием, — нависая надо мной на вытянутых руках, ответил хальдаг. Мягко оттолкнувшись от пола ладонями, которым сейчас самое место было на мне, а не где-нибудь еще, Стальной сел, бессовестно увеличивая расстояние между нами.

— С каких это пор ты стал таким благородным? — возмущенно приподнялась на локтях.

— Да вообще-то я всегда таким был, — улыбнулся Мэдок.

— Скажи это моей попе, — припомнила вчерашнюю пытку клеймом.

— То была вынужденная мера, Филиппа, — и тут не растерялся Истинный.

В ответ на это заявление я негромко фыркнула. Потянулась к пламени, чувствуя, как неприятный липкий холод пробирается дальше. Скользит по телу, проникает внутрь, вымораживая каждую мою клетку.

— Ты вся дрожишь. — Мэдок нахмурился.

— Это от неудовлетворенного желания, — проворчала я, натягивая халатик.

Широкая мужская ладонь прижалась к моему лбу, и я поймала его хмурый взгляд.

— У тебя снова жар.

Стоило ему это сказать, как меня затрясло еще сильнее. Громко клацнула челюсть, и я притянула к груди колени, тщетно пытаясь согреться.

А ведь всего какую-то пару минут назад мне было так хорошо и так жарко…

Совести нет у этого хальгада.

— Может, мне стоит снова попить той травки?

— Попить и сразу спать, — не терпящим возражений тоном распорядился герцог.

Подхватив меня на руки, отнес в кровать, накрыл пуховыми одеялами, после чего дал отвар чего-то там. И пока я его цедила, кривясь и дрожа как осиновый листик, де Горт скинул с себя сапоги, через голову стянул рубашку, отчего я чуть не поперхнулась отваром, и вернулся к моему наиновскому ложу.

— Уже передумали?

— Обязательно передумаю, но не сегодня.

С этими словами Стальной забрался в постель. Дождавшись, когда я допью отвар, властно, как будто так и надо, притянул меня к себе. Стоило его рукам накрыть мои, а моей спине коснуться его широкой обнаженной груди, как дрожь усилилась, в одно мгновение из ледяной превратившись в невидимое пламя, растекшееся по коже.

— Не хочу, чтобы ты мерзла.

— Что вы сделали с настоящим де Гортом? — прошептала я сонно, чувствуя, как глаза начинают слипаться.