Невеста сумеречной Тени
Шрифт:
— Предупреждаю, вам тоже придётся несладко, если правда всплывёт наружу. Я предлагаю вам достойный вариант: проживание в Вейсбурге будет постоянным напоминанием, что нужно держать рот на замке, — чуть спокойнее завершает он.
— Но вам не кажется, что создавать связку из двух женщин, знающих вашу тайну — не самое мудрое решение, особенно когда одна из них влюблена в вас по уши? — спрашиваю я еле слышно. — Ещё раз повторю: я не нравлюсь герцогине, и если она вдруг захочет выяснить отношения, то в пылу ругани всякое может проскочить. А я не хочу потом оправдываться, что это не мой длинный
Эмиль всё ещё держит меня за плечи. Мы стоим так близко друг к другу, что невольно бросает в дрожь. Мужчина молча смотрит мне в глаза. Тишина затягивается, и я понимаю: что-то здесь не так.
— Она… Она ведь знает? — шепчу я.
Он продолжает молчать, лишь брови чуть хмурятся, выдавая напряжение князя.
— Она не знает? Она не знает! — ахаю я, закрывая лицо руками. — О боги, что вы наделали! — Позабыв этикет, толкаю его в грудь. — Вы приставили к любовнице девятнадцатилетнюю девчонку, привезённую из провинции, ничего не объяснив — или объяснив так, что любая женщина поймёт только одно: дело нечисто. Вот, значит, как вы придумали решить проблему: герцогиня просто сживёт меня со свету! Клянусь, я чувствую, как она уже составляет план по избавлению от трупа!
— Прекратите истерику. — Эмиль снова встряхивает меня за плечи, но уже без злости. В его голосе сквозит усталость. — Илона сделает так, как я скажу. Она не самый приятных в общении человек, это верно, но она предана императорскому дому.
— Предана вам, — уточняю я. — И тот факт, что мы тут прячемся, ситуацию не улучшает.
Князь отпускает меня, делая шаг назад. Я выдыхаю. Пытаюсь унять дрожь в ногах, но слабость накатывает волной. Не спрашивая разрешения, опускаюсь на скамью, тру заледеневшие ладони. На улице жара, а меня бросает в холод. Молчание затягивается, и я решаюсь прервать его новым вопросом:
— Кто-то ещё знает о вас?
Спрашиваю на удачу, готовясь услышать отповедь на тему «не ваше дело», но, к удивлению, Эмиль отвечает:
— Мой целитель. Он помог справиться с… этим, научил контролю. Иначе я бы столько не продержался.
Я жду продолжение, но князь снова умолкает. Он смотрит будто сквозь меня, погружённый в воспоминания. Больше не прерываю: одна короткая фраза сказала об Эмиле куда больше, чем я узнала за всю прошлую жизнь. Не хочу лишний раз испытывать его терпение.
— Вы правы, — вдруг говорит он. — На счёт Илоны. Рассказать ей всё, как есть, — увеличить количество посвященных в тайну, а это мне вовсе не нужно, но я попробую что-нибудь сделать. Однако в ближайшее время вы ни в коем случае не должны покидать столицу.
Молча киваю. Он снова подаёт мне руку — пора возвращаться. Чувствуя себя выпотрошенной рыбой, я цепляюсь за его локоть: нужно ещё придумать, куда мы пропали, а как назло ни одной идеи нет. Но мы делаем лишь пару шагов от беседки, когда из-за поворота появляются обе герцогини в сопровождении молодых дворян. Илона бледнеет, словно увидев призрака, а Луиза нервно оборачивается к сестре. Кажется, мои прогулки в компании герцогинь закончились, не успев начаться.
Глава пятая, в которой я посещаю ошеломляющее чаепитие
Несмотря на всё произошедшее, Илона демонстрирует покорную преданностью князю,
Эмиль не показывается. Я точно знаю, что он сейчас в столице: папенька ежевечерне делится со мной и матерью восторгами о том, какой добросердечный человек наш хозяин, но подробностей никаких не сообщает. Сплошные намёки, никакой конкретики. Одно лишь: «Ты будешь в восторге, дочь!» Отдельное изумление у меня вызывает его скрытность перед маменькой. Она пыталась разузнать, что происходит, но отец в кои-то веки выказал не дюжую стойкость.
И вот на двенадцатый день — я считаю чуть ли не каждый проклятый час, проведённый в Вейсбурге, — выясняется, что за сюрприз меня ждал. Нас приглашают на чаепитие к самому императору.
Отец, безусловно, в восторге:
— Я смогу представить ко двору ткани нашей фабрики, Лия! — восклицает он, чуть не подпрыгивая на месте. — Образцы уже доставили, осталось выбрать самые лучшие. А ты непременно наденешь платье из того красивейшего бордового шёлка!
Я пытаюсь отговориться больной головой, но кипучую энергию папеньки не остановить, да и мама, кажется, начинает подозревать, что я «заболеваю» не просто так.
Всё завертелось в бешеной подготовке к предстоящему вечеру.
Чувствую себя безвольной куклой, которую крутят во все стороны. Сначала ванна, где моё тело шоркают в четыре руки. Затем сооружение сложной прически, примерка двух разных платьев, подкрашивание глаз. Мила еле успевает впихнуть в меня пару ложек супа, чтоб в гостях не бросалась на еду, но от волнения мне ничего не лезет в рот.
Лихорадочно вспоминаю события прошлого, пытаясь понять, что меня ожидает. Конечно, Эмиль представлял меня брату, после того как я вытребовала у него свадьбу, но это совершенно не подходит по времени, да и самого князя я не видела ни разу с того разговора в парке. Тревожное предчувствие не даёт мне насладиться ни прекрасным кроваво-винным платьем со спущенными плечами и юбкой из шёлка и тафты, ни новым жемчужным ожерельем, так болезненно напоминающем об Алисе. За всю неделю я не нашла в себе сил сесть за письмо, чтобы попробовать объяснить ей происходящее. Да и как я могу растолковать всё это, если сама не понимаю, что за спектакль разыгрывается вокруг?
Собранная к простому чаепитию будто на самый важный бал в жизни, я в одиночестве ожидаю прибытия Илоны, бездумно уставившись в окно. Наверняка она снова потащит меня за собой, снисходительно называя титул всем присутствующим, словно представляя дрессированную блоху на любимой собаке. Как же хочется прямо сейчас оказать дома, в нашем поместье, а не влачить эту скучнейшую светскую жизнь! И чего меня так тянуло сюда раньше?
Слышу, как открывается дверь, и дежурно кланяюсь, опустив взгляд на подол платья.