Невеста сумеречной Тени
Шрифт:
Сейчас, раскручивая воспоминания, словно клубок драгоценной пряжи, можно найти в себе силы признаться: я не хотел отпускать Лию не из опасений, что она раскроет его секрет, а потому что был очарован её бесстрашием. Она не презирала меня за владение Тенью, смело разговаривала со мной, не боялась прикасаться. А в тот вечер, когда пришла в спальню и осталась до утра, я впервые почувствовал себя цельным, словно разорванную Тенью душу скрепили воедино.
Так как же получилось, что всё рассыпалось прахом?
Конечно, я знаю ответ, вот только признание даётся с трудом.
Сколько раз Лия говорила: «Я не твоя собственность!» — и всё равно я считал себя вправе управлять
Сжимаю кольцо в кулаке от бессильного гнева, нахлынувшего при воспоминании об упивавшейся моей беспомощностью Катарине. Там, в зале, куда-то исчезла тихая, скромная императрица и расцвела безумица, готовая отдать всю страну Луизе, жаждущей мести. Сомнений в том, действительно ли та — наследница рода Адельбергов, не осталось, но как же я пропустил её, спрятавшуюся под самым носом?
Сколько раз им доводилось встречаться, Луиза всегда казалась мне бледной копией Илоны. Лично мы были знакомы мало, за ней не водилось компрометирующих слухов, она никогда не вступала в споры, не участвовала в интригах. Неприметная фрейлина неприметной императрицы. Так неужели и Илона была в девичестве не Фальк, а Адельберг?
Прижавшись затылком к ледяной стене, я хладнокровно перебираю воспоминания о бывшей любовнице, но ничего на ум не приходит. Герцогиня владела Тенью куда менее уверенно, чем Льдом — это я заметил ещё в том заброшенном доме, где она пыталась убить Лию. Да и в чём смысл ждать столько времени, когда Илона могла подчинить меня в любой момент? Нет, что-то здесь не складывается.
Гремит засов, вырывая из тяжёлых мыслей. Я прячу кольцо обратно в карман, когда дверь со скрипом приоткрывается, и в камеру заходит Луиза.
Явилась-таки. Она по-прежнему одета в светлое бальное платье, вот только теперь уже не кажется невинной, скромной фрейлиной.
— Как дела, ваше высочество? — с усмешкой спрашивает Луиза, ставя зажжённый фонарь на стол у стены. — Ох, простите, вы же теперь не высочество.
Её язвительный смех заполняет камеру, и я впервые жалею, что не могу использовать Тень по назначению.
— Не смотри на меня волком, Эмиль. Нам предстоит долгий разговор.
Луиза присаживается на край койки, с жадным интересом оглядывая меня с головы до ног. Самодовольная улыбка не сходит с её лица.
— Что тебе нужно? — спрашиваю холодно. Смотреть на неё невыносимо, и я перевожу взгляд на стену за её спиной.
— Хотя бы поздравлений с тем, как мы ловко обвели тебя вокруг пальца. Ведь даже проверка моей крови на магию не дала результата: а нужно было всего-то подменить склянки. Как ловко мы сработали, да? — не сдерживает хихиканья Луиза. — Ты искал магов Тени в лесах, но забыл проверить дворец.
— Скорее не успел.
— Да-да, утешай себя. — Она покачивает ногой, обутой в изящную туфельку, и торжествующе улыбается. — Неужели у тебя нет вопросов?
Вопросов у меня много, но доставить Луизе удовольствие, выспрашивая подробности? Нет уж.
— Как жаль, — притворно вздыхает та, не дождавшись ответа. — Я ждала этого момента почти всю жизнь — с того самого дня, когда моя бабушка одарила тебя Тенью.
Пожав плечами, я отворачиваюсь от её фанатично блестящих глаз. Какая теперь разница, кто передал мне Тень и как это работает? Луиза просто играет, как кот со свежепойманной мышью, прежде чем оторвать ей голову.
Луиза кивает на мои почерневшие от магии запястья.
— Не скромничай, спрашивай, ведь тебе осталось совсем немного, — злорадно ухмыляется она.
— Сделай милость, пойди вон?
— Неправильный вопрос.
Её лицо искажается злобой, и в тот же миг Тень вздёргивает меня на ноги. Магия сжимает горло, не даёт сделать вдох, ледяными щупальцами проникает в сердце. Луиза неспешно встаёт, оглаживает юбку. Когда она подходит ближе, уже темнеет в глазах.
— Не надейся на быструю смерть, — сквозь зубы шипит она. Хватка Тени слабнет: теперь она силой удерживает меня у стены, пришпиленного к ней словно бабочку. — Проклятье сожрёт тебя, а я ему в этом помогу руками твоей прекрасной бывшей невесты.
— Оставь её, — только и могу прохрипеть в ответ.
Но Луиза не обращает на мой протест никакого внимания.
— Она так сильно влюблена в тебя, что Катарине пришлось припугнуть её, после того, как ты заявился во дворец. Иначе эта дурочка побежала бы в твои объятия, забыв о гордости. — Луиза презрительно морщится. — Знаешь, это будет даже забавнее, чем мне представлялось. По плану провести ритуал должна была Илона, но приёмная сестричка и тут подвела: сначала втрескалась в тебя, словно кошка в жбан сметаны, а потом сдохла. Я рассчитывала, что она сумеет пристукнуть твою ненаглядную: Катарина даже зельей ей дала, пробуждающее спящий дар, но вот поди ж ты, выкрутилась. И что они в тебе находят, не подскажешь?
Мелькает безразличная мысль: «Теперь понятно, от кого Илона получила Тень», — и тут же исчезает. Лия заботит меня куда сильнее.
— Оставь её в покое, и я сделаю всё, что захочешь, — тихо говорю.
Запрокинув голову, Луиза смеётся, а потом хватает меня за ворот мундира.
— Ты и так сделаешь всё, что прикажу, — шепчет она на ухо. — Иначе я буду мучить Лияру до конца её дней. Поверь, она станет умолять о смерти, как о высшей благодати, но такого удовольствия я ей не доставлю. Цени мою честность, Эмиль.
— Что ты… Что Лия должна сделать?
— Всего лишь убить тебя, что же ещё? — Луиза отпускает ворот и делает шаг назад. — Ты знаешь, как мой прапрадед создал проклятье?
Эмиль качает головой, и она с удовольствием принимается рассказывать:
— Ему нужно было контролировать всех, кому они передали Тень, и это оказался единственный способ управлять любым из новообращённых. Даже сейчас я подчиняю не твою магию, а только само проклятие. Оно как путы связывает тебя с Тенью и с моей кровью. Бабушка рассказывала, что ради создания уз Альберту пришлось убить собственного брата, предать его. Так их кровь связала первого проклятого и главу рода. Сейчас я — единственная наследница семьи Адельбергов и в моих силах усилить эти путы. — Глаза Луизы лихорадочно блестят, она ходит по камере, подметая подолом роскошного платья пыльный пол. — Бабушка начала этот ритуал, передав тебе свою кровь, она ждала годы, пока проклятье окрепнет. Ты очень долго сопротивлялся ему, Эмиль! Так долго, что бабушка умерла три года назад, не дождавшись своего триумфа. Мама и вовсе сгорела в лихорадке ещё при моём рождении. Ваша семейка забрала у меня всё: положение, титул, близких людей. И ты за это ответишь!