Невеста Тьмы
Шрифт:
— Понимаю. Извини, нужно было прийти раньше.
Я остановилась у начала площади перед храмами и посмотрела на младшего Портли. Сложилось ощущение, будто он единственный из всех участников отбора видел во мне ту самую Вики, которая не успела заявить во всеуслышание о своей дружбе с гранчем. Остальные… В их взгляде что-то изменилось, как у Ларса, так и у Клеберда, не говоря уже о Прансе.
— Подожди, — обеспокоенно сказал Скард, как только я снова собралась двинуться в путь. — Сегодня прилетел ворон от отца. На Переходе случился несчастный
— Не может быть, — я пораженно отшатнулась. — Как?
— При повторной проверке его кареты на выезде он оказался мертв. Ни обвала, ни ран, ни прощальной записки.
Тьма? Я заскользила взглядом по мощеной камнем площади и с трудом сдержалась, чтобы не высказать свое предположение вслух. Это из-за меня маг Металла покинул Логран’гелу. Но моя ли магия была причиной скорой кончины? Скорее всего, да, ведь я запустила сгусток энергии ему под кожу и не забрала обратно, оставила жить в нем, позволив тем самым отравлять клетку за клеткой.
— Вики, — вырвала меня из размышлений Мирабель, быстрым шагом приближающаяся к нам. — Пойдем, мне нужна твоя помощь. Извините, — обратилась она к Скарду и направилась к храму, ухватив меня за локоть.
Ей постоянно кто-нибудь был нужен, чтобы отстоять возле алтаря отведенное время. Сестра не выдержала бы одна. Каждый раз казалось, будто наша водница скажет не те слова или вовсе разрыдается прилюдно, ставя всех в ужасное положение. Поэтому я не противилась и помогала, понимая, что без этого сама впаду в уныние.
В Логран’гелу бесконечно прибывали люди. Они стекались со всего севера. Дядюшка Ардэн решил не ехать, ведь не успел бы прибыть даже к проводам отца, зато прислал ворона со своим глубочайшим сожалением. Мама в порыве гнева порвала его записку и выбросила в камин. Просто ей хотелось хоть на чем-то отыграться. А небольшой клочок бумаги попался как нельзя кстати.
Трое суток вокруг царила скорбная тишина. Никто не повышал голос громче шепота. А ранним утром четвертого дня снова протрубил горн. Протяжно, низко и очень долго.
Проводы…
Я, словно зачарованная, собиралась на них возле зеркала. Следовало облачиться в свой лучший наряд, на руки, уши, шею и голову прикрепить украшения. Это был последний шанс попрощаться с папой. Он именно такими увидит нас, покидая тело, и унесет этот образ в памяти в дальнюю дорогу. Поэтому пришлось смыть грусть с лица и улыбаться.
К обеду вся семья собралась возле храма Несокрушимого. Из здания вышла Аннет. Она на толстой ледяной плите, парящей в воздухе, несла за собой отца. Мы заняли места по обе стороны от нее и неторопливо зашагали к Памятному обрыву. Люди же остались на площади, чтобы дождаться нашего возвращения и приступить к пиру.
Минуты молчания терзали душу. Я заметила, как закусывает нижнюю губу Мирабель, и старалась хотя бы мысленно поддержать ее, не смея сказать ни слова.
Широкая тропа привела нас к ступеням, а после глазам открылась круглая площадка, возвышающаяся
Натянутая улыбка так и норовила исчезнуть. Однако мы все держались, делали счастливый вид, скрывая за ним непомерную тоску по любимому человеку.
Аннет остановилась, опустила плиту перед собой.
— Несокрушимый, прими в свою обитель Краша Грэйроса, отныне потерявшего имя, дом и связь с родными. Мы благодарны тебе за дарованную нам возможность продолжить его род, нести его имя и защищать его дом.
— Несокрушимый, воздай ему по заслугам и вознагради за хорошие деяния, — следующей заговорила Мирабель.
— Несокрушимый, покажи ему истинный путь. Путь Льда, на который он ступил еще при жизни, — добавила я.
— Несокрушимый, забери же свой дар, подаренный ему при рождении.
Аннет выставила вперед руку и направила тонкую струю мороза на папу. За ней то же самое сделала Мирабель, потом я и мама. Замерзшее тело постепенно превращалось в плотный голубой кокон, а после взорвалось на мириады мелких частичек, и те застыли в воздухе. Они поблескивали под лучами светила, начали соединяться воедино и со временем превратились в полупрозрачную белую ленту, которая закружила над нашими головами.
— Прощай, — сказали мы все вместе.
Подул ветер. Морские волны с грохотом ударились о скалы, словно собираясь добраться до нас и накрыть высокой стеной воды. Только эти частички продолжили неторопливо плавать над нами, прощаясь с каждым из членов семьи, но вскоре взмыли вверх и направились на север, продолжая поблескивать, будто выкрикивая слова любви.
— Прощай, папа, — прошептала я.
Глава 26
От выполненной в белом цвете двери веяло холодом. Я занесла руку для стука и тут же ее опустила.
Еще во время вчерашнего пира зародилось нежелание принимать участие в давнем обычае. Люди веселились до полуночи, пили, танцевали, а наша семья сидела в стороне и наблюдала. Мы не переговаривались. Однако во взгляде каждого читалось отторжение происходящего. Даже Аннет не сумела это скрыть. И сегодня утром она не явилась к завтраку, вызвав недоумение не только у нас, но и у приезжих лордов.
Я все же постучала в дверь и вскоре вошла в покои Льда. Сердце полоснуло болью от осознания, что еще недавно здесь жил папа, а теперь…
— Аннет, — позвала я сестру, стоявшую у окна.
Она обернулась и быстро смахнула слезы. Предыдущие дни наша льдинка держалась безукоризненно, словно не чувствовала ничего: улыбалась, говорила нужные слова. А сейчас преемница отца не смогла даже выйти из комнаты.
— Он… — начала Аннет, но тут же замолчала. — Знаю, не пришла в обеденный зал. Вики, я иногда тебе завидую. Ты пропустишь тот же завтрак, и никто не заметит.