Невеста трех ветров
Шрифт:
— И я рада видеть тебя, Морской герцог.
— Уже нет.
— В наших с мужем сердцах — всегда.
И старушка поторопилась уйти.
— М-да. Я, кажется, понял, почему ты не сомневаешься в их надёжности, — прошептал Ларан задумчиво. — Бывший пират и бывшая настоятельница монастыря… Но за счёт чего они выживают в такой глуши? Только не говори, что по воскресеньям сюда народ валом валит…
—
— И это тоже. Ну и разведка. Наша беда в том, что мы практически ничего не знали о кровавых всадниках. А о враге нужно знать как можно больше…
— Согласна. А твоя лжесмерть была нужна, чтобы Айяна не обнаружила тебя, поверила и расслабилась?
— Да-да. Кстати, как ты отнесёшься, если я украду маму на пару лет? Хочу скататься на обратную сторону земли и посмотреть ещё порошка и много чего.
— А мне отдать Серебряный щит? — Джайри прищурилась. — Ничего, что мне всего девятнадцать?
Ларан пожал плечами:
— Мне было четырнадцать…
Девушка рассмеялась:
— Иногда я сама себя спрашиваю, в кого я такая хладнокровная сволочь. А, оказывается, в папу. Хорошо, папа…
— Нет, ну, если ты не хочешь…
Джайри расфыркалась, пытаясь удержать смех, и встала.
— Хочу. Конечно, хочу. Мама — умница, она очень много чего знает и умеет, но… Она так и не научилась лицемерить, пап. А лицемерить — это наука, необходимая для любой власти. Спасибо. Ты спасаешь моё разбитое сердце. И да, я, конечно, сволочь, но всё же буду по вам скучать. Я очень скучала по тебе, пап.
Он встал, подошёл и обнял её.
— Я тоже, — шепнул, — я тоже.
Лария стояла на берегу океана, дышащего тёмными волнами, вздымающего в солнечное небо айсберги. Впрочем, солнце вышло сегодня ненадолго.
— Джерго, — наконец прошипела она, оборачиваясь, — ты серьёзно? Тюленька?! Вот это вот…
На гладких камнях лежала сине-бурая ленивая туша, жмурила тёмные, практически без белков, влажные глаза и хлюпала огромными ноздрями.
— Красиво, правда? — восхищённо шепнул Северный ветер. — Восхитительное создание!
— Но она… он… оно жирное!
Лария была готова расплакаться.
Джерго
— Ты его в воде не видела. А скоро у них начнут появляться детёныши — бельки. И ты тогда точно переменишь своё мнение. Север — это самое красивое место на свете. А потом будет весна, и снег растает. И всё вокруг зацветёт. И лошавасы станут кусать друг друга, пытаясь отвоевать самую жирную и мохнатую самку. А в океан выйдут корабли… Они уйдут в другие земли на целый год, а, может, и на два.
— И мы с тобой поплывём? — завороженно спросила Лария.
— Нет. Нам зимой надо снова быть в Кедровом городе: Иштван будет становиться хозяином ветров.
— А почему только через год?
— Потому что нет Южного ветра. Так что… У кого из троих родится первый сын… Представляешь, если у тебя на свет появится сын, то, возможно, он станет Югом. Но, знаешь, я, наверное, не хочу. Хочу, чтобы наш сын стал Севером после меня.
У Ларии сжалось сердце.
— Ты же не скоро собираешься умирать? — проворчала она.
— Ветер не умирает, — рассмеялся Джерго. — Он просто становится ветром.
И Ларии вспомнилась тёмная фигура во тьме.
— Если бы я не успела, ты бы стал ветром?
Джерго кивнул, стукнув подбородком по её макушке.
— Ты удержала мой ветер. Это очень странно…
Девушка засмущалась и, чтобы отвлечь его от глубины этих слов, спросила:
— Статуя. В Кедровом городе. Почему волк? Почему медведь? Это как-то связано с Медвежьим щитом? Вы враждовали раньше…
Джерго рассмеялся.
— Нет. Это в честь меня. Я же вроде как потомок волков, как у нас верят. Это когда я убил того медведя, отец решил поставить. Очень гордился. У нас впереди очень долгие, тёмные ночи. Ты мне расскажешь ещё раз ту сказку про принцессу и ледяного дракона? Помнишь, которую ты рассказывала накануне битвы…
— Я не помню её, — призналась Лария. — Я сочиняю, а потом забываю их.
— Может тогда будешь записывать? Мне нравятся твои сказки, Тюленька. И думаю, понравятся не мне одному.
— Странно, что ты любишь сказки, — прошептала девушка счастливо.
— Сказки и север созданы друг для друга, — возразил тот.