Невеста ветра

Осояну Наталья

– Вижу, ты решил, что я достоин доверия... э-э... твоего загадочного друга?

– Это не друг, – оборотень склонил голову. – Скорее хозяин.

– Уверен, что не хозяйка? – с усмешкой поинтересовался Крейн, и Хаген побледнел от испуга. – Да... это женщина, в которую ты безответно влюблен, потому и согласился на самоубийственное задание. Чего же она хочет от меня? И, самое главное, как рассчитывает отплатить за услугу?

– Об этом я ничего не знаю, – хмуро ответил оборотень. – Она просила меня лишь об одном: узнать,

действительно ли Кристобаль Крейн не похож на остальных пиратов. Если это окажется правдой, я должен подать ей весть и ждать дальнейших распоряжений...

Крейн поднялся и взглянул Хагену в глаза – тот смутился, но сумел не отвернуться.

– Сейчас ты говоришь неправду. – В голосе капитана проскользнули металлические нотки. – Это может здорово навредить твоей... хозяйке. Чего она хочет? Отвечай!

Наступило тягостное молчание. Эрдан, лишь наблюдавший за разговором со стороны, проклинал себя за беспомощность, но он и впрямь не мог ничего сделать: эту загадку Кристобаль должен был разгадать сам.

– Она желает того же, что и вы, – наконец сказал Хаген. – И я. И многие другие... она хочет, чтобы тот, кто власти недостоин, ее лишился.

«...то есть она хочет свергнуть Капитана-Императора».

Кристобаль продолжал испытующе глядеть на оборотня, и тот прибавил:

– Она просила передать, что сейчас самую большую опасность для вас представляют черные корабли.

– Сколько их? – требовательно спросил Крейн.

– В начале прошлой весны было три, – со вздохом ответил Хаген. – Сейчас, наверное, больше... предупреждая ваш вопрос, капитан, – я в самом деле не знаю, откуда они берутся и отчего так опасны. Она мне не сказала.

– Как мило с твоей стороны сообщить об этом сейчас! – Крейн скривился. – Мы здесь, а черные, должно быть, громят Окраину...

Хаген покачал головой:

– Позвольте не согласиться! Я говорил с матросами «Луны» и понял, что Лайра Отчаянный без всяких предостережений начеку. К тому же, капитан, расскажи я обо всем сразу – неужели вы поверили бы?

Крейн шумно вздохнул и снова перевел взгляд на горизонт.

– Как ты собираешься подать ей знак, что говорил со мной?

– Она сказала, что все узнает сама, – ответил оборотень, почему-то смущаясь. – Понятия не имею, каким образом.

– Понятия не имеешь... – раздраженно повторил капитан. Хаген напрягся, а Эрдан еле сдержал усмешку: оборотень еще не успел изучить все привычки Крейна и не понимал, что можно уже не бояться. – Ладно. Я помогу твоей госпоже, если это окажется в моих силах. Выходит, надо ждать ее инструкций? Что ж, подождем. А пока давай разберемся кое с чем... ты ведь хочешь по-настоящему войти в команду?

Лицо Хагена осветилось радостью, но почти сразу помрачнело. Он молчал, опустив голову, и дождался язвительного замечания Кристобаля:

– Боишься, что тогда я выведаю у тебя имя этой женщины?

Оборотень не ответил.

– Ты должен был заметить, что я не лезу в чужие мысли без лишней надобности. До тех пор, пока твой секрет

не представляет опасности для «Невесты», она не будет его трогать – и я тоже, соответственно. Так что это вопрос доверия. Ты веришь мне?

Хаген вздохнул, оглядел берег – его взгляд ненадолго задержался на Кузнечике, который помогал матросам.

– Да, капитан. Я согласен.

Крейн обернулся; на его лице играла добродушная улыбка, от раздражения и гнева не осталось и следа. Он протянул руку новому члену команды «Невесты ветра», и в тот момент, когда их ладони соприкоснулись, Эрдан ощутил...

...нет, он не ощутил ничего.

Солнце светило по-летнему щедро, но Эрдану вдруг стало очень холодно. Память услужливо подсказала, что должно было произойти, – волнение сущности, испуганно-восторженные чувства новичка, впервые соприкоснувшегося с сознанием фрегата, – но корабел вообще ничего не почувствовал. Он по-прежнему слышал шум моря, шорох ветра в ветвях деревьев, далекие голоса птиц – и все.

– Вот и славно! – сказал Кристобаль. – Добро пожаловать!

Лицо Хагена на мгновение сделалось до смешного растерянным, но он пришел в себя быстрее, чем это бывало со многими другими. Следом за растерянностью в его взгляде промелькнула настороженность, а потом оборотень облегченно вздохнул и улыбнулся.

– Где же Эсме? – спросил Крейн, и Эрдан не сразу понял, что капитан обращается к нему. – Она обещала вернуться к полудню...

Эрдан пожал плечами.

– Да вот же они... – обронил Хаген. – Идут...

Над кронами деревьев показалась голова голема, и вскоре он выбрался на берег. При свете дня чудище выглядело скорее странным, чем страшным: оно и в самом деле целиком состояло из переплетенных толстых лоз, а на руках и ногах имело корни, которые врастали в землю, если голем слишком долго стоял без движения. Его широкая спина была покрыта густой листвой, а на голову то и дело опускались птицы, которых ничуть не пугало, что дерево не стоит на месте. Голем остановился и поднял лапу, помогая спуститься своей хозяйке и ее гостье. Эсме бесстрашно ступила на его широкую «ладонь» и вскоре оказалась рядом с Кристобалем, Эрданом и Хагеном. Целительница казалась очень уставшей, что было вполне понятно – события прошедшей ночи изнурили всех путешественников, – но в ее взгляде Эрдану почудилось еще что-то, кроме усталости и удовлетворения от того, что цель долгого странствия достигнута.

Рэй не подошла к ним, осталась стоять возле своего слуги.

Когда хранительница увидела их живыми, ее удивлению не было предела. Эрдан подумал о том, каково ей было: бесчисленные годы в полном одиночестве на острове столь далеком, что и представить сложно... а теперь долгое служение закончилось. «Мы можем забрать тебя с собой», – предложил Кристобаль, но Рэй была непреклонна. «Я останусь, – сказала она. – Мне не нужно другого дома».

«Теперь твое одиночество будет по-настоящему полным, – подумал Эрдан. – Стражи и те ушли в небытие следом за хозяйкой...»