Невеста войны. Против «псов–рыцарей»

Павлищева Наталья Павловна

– Да уж, – вздохнул посадник.

Учуяв, что епископ Спиридон собирается ехать в Переславль уговаривать Невского вернуться в Новгород, я рванула к нему:

– Я тоже поеду!

– Куда, зачем? Привезу я Ярославича, не оставит город без защиты.

– Нет, я должна ехать, я слово знаю, из-за которого вернется.

Но Спиридон оказался на редкость упрямым, он помотал головой:

– Нет, жди здесь, ни к чему с мужиками мотаться по дальним дорогам.

Ах ты ж! Где он мужиков нашел? Вокруг

епископа были только те, кого я на Неве как раз не видела. Чего он боится, почему упрямится? Спиридон не стал дольше разговаривать, и я ушла, опустив голову. Как побитая собака.

А правда, почему он так против? И вдруг сообразила: боится, что я поеду в его возке, потому как остальные верхом? Взяло зло, наплевать, могу и сама добраться, дорогу найду.

Я помчалась на другой конец города. На мое счастье, Тишаня был дома. Не уехав с князем, потому что своим в дружине пока не стал, он маялся от безделья.

– Тишаня, собирайся, срочно едем.

– Куда это?! – уперла руки в бока Илица. – А то у него дел мало?

– Каких, ворон считать?

– Не пущу. – Жене плевать на логику.

– Поеду, раз Настя просит, – пробасил Тишаня, подхватывая с печи свой тулуп.

– Оружие возьми, мы в Переславль.

– С епископом? – почти обрадовалась Илица.

– Да, только впереди него, – я соврала, не моргнув глазом.

Усомниться Илица не успела, мы с Тишаней выбрались прочь.

– Как тебе с ней живется?

– А когда как. Бывает баба добрей не надо, а бывает ведьма ведьмой.

– Нам надо будет найти дорогу на Переславль.

– Ага. – Тишаня вдруг повернул Звездочку в другую сторону.

– Куда ты?

– Тут приятель мой живет, он в Переславле много раз бывал, щас его с собой возьмем.

Нормально, Настя, ты становишься человеком, проснулась, сказал бы Вятич. Уже через час кони несли нас в сторону Торжка.

Мне не привыкать, столько за последние годы изъездила, Стемид дивился моей выносливости, а я, честно говоря, побаивалась, как бы не навредить ребенку.

Мы значительно опередили епископский обоз, все же Спиридон ехал в возке, да то и дело останавливался то помолиться, то кого-то благословить. Кроме того, для него дорогу выбирали наезженную, с хорошими постоялыми дворами, а мы мчались и просто по лесным, и ночевали в деревенских избах, где невыносимо воняло карболкой (потом я узнала, что это запах печной сажи и именно он спас Русь от вымирания, когда людей косили эпидемии).

Сначала Стемид не мог взять в толк, куда это мы так спешим.

– К князю Александру Ярославичу.

– А чего же так быстро?

– Я должна успеть поговорить с князем до приезда епископа.

– Епископа? Так он позже нас выехал.

– Ну и что?

Стемид махнул рукой:

– Пока они доберутся, мы и домой вернуться успеем.

Не совсем так, но времени повстречаться с Александром Невским у меня было достаточно. Мы добрались на удивление без проблем.

Я

уже давно перестала сравнивать города тринадцатого и двадцать первого века, не получалось, все настолько изменилось, что узнать что-то трудно. Нет, конечно, Святая София Новгородская узнаваема легко, да и соборы Владимира, думаю, тоже, а вот Переславль нет, слишком близко к озеру в моем времени шагнули городские постройки.

Княжий двор был в порядке, все ухожено, толково. Сам Александр Ярославич нашему появлению сильно удивился:

– Что с Новгородом?!

– Ничего… хорошего. Поговорить нужно, князь.

Мы так и не успели побеседовать после Невской битвы, а ведь хотели. Может, и к лучшему, теперь он все воспримет несколько иначе, а уж после визита епископа со знатными горожанами так и вовсе проникнется. Хотя, я бы не прониклась. Но это я, а он Невский.

Князь распорядился, чтобы обиходили коней и накормили моих спутников, нам еду принесли прямо в горницу, где сели разговор вести.

– Князь Александр Ярославич, помнишь ли, что мы раньше говорили?

Он только кивнул, к чему слова.

– Все сбылось. Я сказала, что еще многое знаю, рассказать не успела. Ныне скажу, а ты думай.

Я всю дорогу пыталась понять, правильно ли поступаю, имею ли право рассказывать Невскому о будущем и что именно можно говорить, если все же можно. Посоветоваться не с кем, Вятич у рыцарей, может, вообще в орден вступил? Ладно, сейчас не о том.

Для начала спросила, нет ли обиды на новгородцев. К моему изумлению, Александр сказал:

– Есть, как не быть. Кого не обидит, ежели вече препоны ставит на каждом шагу. То кричали, славили, а чуть время прошло, путь указали, а потом и вовсе брата взамен позвали.

– Про брата не вече решило, кричали Ярославича, а боярин Колба, которого к князю Ярославу Всеволодовичу отправили, Андрея Ярославича попросил.

Невский махнул рукой:

– Что о том речь вести.

Но в голосе слышалась простая человеческая обида. Я тоже за него обиделась и немало костерила новгородцев все эти дни. Почему-то именно обида мне очень понравилась, Александр оказался не образцовым святошей, а нормальным мужиком, способным на «неправильные» чувства. Это куда лучше, живые люди – они и есть живые. Пусть материт новгородцев, пусть злится на них, пусть сдерет семь шкур, они уже согласны и на это, только пусть защитит.

– Верно, ни к чему. Я про будущее скажу. Нынешний поход на новгородские земли не последний. Шведов на Неве побили, зато ливонцы Копорье взяли и крепко держат, а теперь вон Водскую пятину захватили…

Я говорила и осторожно косила взглядом на князя. Тот даже не хмыкнул, видно, все знал. Ладно, зайдем с другого бока.

– Так вот тебе, князь, предстоит еще одна крепкая битва, которую потомки навсегда запомнят – на Чудском озере.

– Чего я там забыл?

– Пока ничего, но придет время, довольно скоро придет, побьешь ты Ливонский орден, как мух в поварне.