Невеста врага
Шрифт:
— Безусловно. — Я тоже вскочила на ноги.
Фаррет вновь рассеянно кивнул и, как-то сгорбившись и пошатываясь, словно от невыносимой боли, направился к двери.
— Сьер Фаррет, — окликнула я его, когда он уже переступил порог.
Он медленно обернулся и вопросительно посмотрел на меня.
— Теолла… Она действительно вас любила. Очень, — тихо произнесла я. — И я уверена, она не предавала вас…
Фаррет ничего на это не ответил и покинул комнату.
Роун Фаррет
Фаррет
Фаррет вернулся в свою комнату и первым делом влил в себя сразу полграфина бридда, чтобы хоть как-то притупить боль. Его душа была разорвана в клочья, а сердце кровоточило.
Теолла… Ее больше нет. Вместо нее осталась лишь оболочка. И ребенок… Ребенок, которого выносит другая женщина, пусть и в теле Теоллы.
— Почему она?! — взревел Фаррет и в сердцах ударил кулаком по столу. — Почему она? Демоны… Боги… За что вы так со мной? И с ней? Какие игры вы ведете? И почему играете нашими судьбами?
— Сьер, что-то стряслось? — В двери просунулась рыжая голова служанки. Как же ее имя? Фаррет опять не мог вспомнить. Да и ну ее к демонам!
— Нет! — рявкнул он на нее. — Уходи! Вон!
Та ойкнула и исчезла, но Фаррет опомнился:
— Стой! — и когда рыжая голова вновь появилась, приказал: — Еще бридда принеси, бутылку. И живо!
— Да, сьер…
Она действительно справилась быстро, Фаррет только успел осушить уже имеющийся графин.
— А теперь исчезни, — сказал он, забирая бутылку.
Служанка тотчас испарилась, а Фаррет упал в кресло и откупорил бридд. Обезболить, стереть, забыться, хоть ненадолго…
— А ты ведь тоже причастен к ее смерти, Роун, — пробормотал он опять вслух и горько усмехнулся. — Если бы отправился за ней сразу, а не страдал от уязвленного самолюбия, то, возможно, ничего бы и не произошло. Теолла бы осталась жива… Жива. — Он зажмурился от новой боли, пронзившей сердце, затем припал к горлышку бутылки.
С каждым глотком алкоголя голова тяжелела все больше. Он откинулся на спинку кресла, и веки сомкнулись сами собой. Сознание Фаррета поглотил тягучий липкий сон. В нем Роун бродил во тьме, еле передвигая ноги.
Кто он? И куда идет? Неясно…
— Роун, — вдруг слышит он знакомый голос, от которого сердце счастливо екает.
— Теолла! — Фаррет оборачивается.
Это точно она. Она! Смотрит на него и улыбается, нежно, с грустью.
— Теолла, ты все-таки жива…
Он устремляется к ней, желая задушить в объятиях, но она выставляет руку и произносит твердое:
— Нет. Я не жива, Роун. — Ее голос снова смягчается. — Мне жаль…
— Почему ты так поступаешь со мной? — Он пытается прикоснуться к ней, но она будто ускользает. — Почему позволила себе умереть?
— Извини… — вновь шепчет она.
— Кто тебя убил? Скажи! — требует Фаррет. — Я сам убью его, отомщу!.. Это Гард, да? Только скажи…
— Не могу. Но у тебя уже есть та, кто поможет в этом…
— Ты
— Не отвергай ее, не отворачивайся, — Теолла снова улыбается. — Ей тоже сейчас нелегко… К тому же наш ребенок… Она станет его матерью. За меня.
— Нет, нет. — Фаррет мотает головой. — Она никогда не заменит тебя. Никому.
— Позаботься о ней. Ей нужна твоя защита, Роун…
— Теолла…
— Все будет хорошо, Роун… Вот увидишь…
Она все-таки прикасается к его щеке, сама, а Фаррет перехватывает ее руку, пытаясь удержать.
— Прости меня… — шепчет он. — Прости…
— Ты ни в чем не виноват, Роун… — Ее пальцы незаметно выскальзывают из его ладони. — Помни об этом… И не бойся стать снова счастливым. Мне так будет легче.
Ее образ начинает таять, отдаляться.
— Теолла, нет, нет, не уходи. — Фаррет пытается ухватиться за нее, удержать, но тщетно. Она словно туман просачивается сквозь пальцы. — Не уходи…
— Прощай… — Ее голос доносится точно издалека. — Прощай, Роун…
— Нет, нет… Теолла…
— Теолла… — Фаррет проснулся резко, рывком.
Выпрямился в кресле, потер лицо. Сон, это был всего лишь сон… Или Теолла действительно приходила с ним попрощаться? По сердцу будто полоснули ножом: осознание горькой реальности, правды было слишком невыносимым. Роуну стало не хватать воздуха. Он поднялся и направился к балкону. Несмотря на короткий сон, хмель весь выветрился, словно Фаррет и не пил столько бридда. Голова была снова ясной, зато вернулась смертельная тоска.
Солнце уже клонилось к закату, но на улице пока было светло. Сердце предательски встрепенулось, когда он увидел знакомую фигурку, медленно идущую по садовой дорожке. Нутро затопило разочарование: это не Теолла, уже не Теолла…
А она вдруг подняла голову и увидела его. Секундное замешательство сменила робкая улыбка. Но Фаррет не смог ответить ей тем же. Отступил в тень балкона, а после и вовсе скрылся в комнате.
ГЛАВА 3
Свой первый вечер в Басторе я провела в уже привычных раздумьях и сомнениях. Рассказ, которым я поделилась с Фарретом, всколыхнул во мне уже было притупившиеся переживания и новый приступ тоски. Страх перед будущим. Я так хотела сбежать от Гарда, рискнула попросить защиты у Фаррета, а когда это осуществилось, не испытала облегчения. Я до сих пор терзалась сомнениями, правильно ли поступила, что призналась. Возможно, лучше бы было притворяться Теоллой и дальше? Объяснить свое странное поведение все той же потерей памяти и… позволить Фаррету любить меня, как ее. Стыдно признать, но за время откровенных снов я незаметно привязалась к Фаррету, привыкла, стала считать почти своим, когда же увидела его живьем, притяжение только усилилось. Я чувствовала себя предательницей, которая возжелала чужого мужчину. Да еще и в столь неоднозначной ситуации! Возможно, это и стало одной из причин, почему решилась открыться перед Фарретом: я бы не смогла спокойно принимать его любовь, зная, что она направлена не на меня, а другую… Но когда я увидела, как он страдает, какую боль от потери испытывает, начала мучиться угрызениями совести. И вновь те же сомнения: а может зря?..