Невезучие
Шрифт:
Волосы на голове Компаны стали дыбом при мысли о масштабах неприятностей, из которых ему придется вытаскивать главу экспедиции. Кулаками или револьвером тут не поможешь! Детектив с грустью посмотрел на свои огромные кулаки. Кончится тем, что их обоих отлучат от Церкви!
Словом, Компана остановил свой выбор на постоялом дворе. О монастыре он решил Перену даже не говорить.
Вот так и получилось, что в настоящий момент участники спасательной экспедиции стояли у стойки в харчевне постоялого двора, потягивали местное терпкое красное вино — все-таки
Компана повернулся спиной к стойке, обвел зал профессиональным взглядом сыщика, и, выбрав компанию крестьян, которые, по его мнению, заслуживали наибольшего доверия, направился к их столику. Франсуа со стаканом в руке поспешил за ним. Он, разумеется, отдавал себе отчет, что с его знанием испанского пользы от него будет не много. Но оставаться вне игры — это было выше его сил.
Крестьяне, к которым подошли спасатели, и в самом деле выглядели серьезными и солидными людьми. И проблема, которую они обсуждали, была очень серьезной — возможные последствия вступления в Североамериканскую зону свободной торговли для Мексики в целом, штата Чьяпас в частности, и Сьюдад-Реаля в особенности.
— Добрый вечер, сеньоры! — обратился к ним Компана. — Не найдется ли у вас минутки, чтобы помочь иностранным гостям в их поисках?
Лица собеседников обратились к нему. Они выражали горячее желание оказать посильную помощь.
— Нет, нет, сеньоры, — уточнил сыщик. — Нас не интересуют клады!
Желание помочь на лицах крестьян несколько поостыло. Но Жерар не терял надежды.
— Не доводилось ли сеньорам слышать чего-либо о самолете, разбившемся неподалеку отсюда? Дело в том, что в этом самолете летели наши друзья, и мы очень хотели бы выяснить их судьбу. Мы специально для этого прибыли из Франции.
— Си, си, сеньоры! — закивали головами крестьяне. — Разумеется, доводилось. Как можно такое не услышать! Такое несчастье! Примите наши соболезнования, сеньоры!
Не могли бы вы уточнить, когда это случилось?
— Когда случилось? Да, почитай, недели три тому назад. В конце прошлого месяца. Числа двадцать пятого. Или двадцать четвертого. Послушайте! В воскресенье был праздник святой Марии Гваделупской, а это случилось в пятницу накануне. Значит, двадцать шестого. Точно! Двадцать шестого. Так, Анхельмо?
Все разом замолчали и повернули головы в сторону человека, сидевшего во главе стола. По-видимому, он пользовался здесь непререкаемым авторитетом. Это был кряжистый мужчина средних лет с лицом, изборожденным морщинами. За все время бурных дебатов он не проронил ни слова. Его маленькие глазки были прикрыты тяжелыми веками, и порой казалось, что он дремлет. Во рту он держал короткую трубку, которая давно погасла. Иногда
Услышав обращенный к нему вопрос, Анхельмо поднял голову, приоткрыл оба глаза, задумчиво пососал свою трубку и согласно кивнул.
Двадцать шестого — таков был вердикт.
«Совпадает!», — отметил про себя Компана.
— А вы не видели, что это был за самолет? — задал он следующий вопрос.
— Некоторые видели. Говорят, что это был самолет вроде того, на котором прилетели вы с вашим другом. — Очевидно, вынужденная посадка французов не прошла незамеченной для жителей городка. Видно, нечасто балуют их такими событиями.
— Нет, не такой, а немного побольше! — возразил кто-то из сотрапезников.
Разгорелась бурная дискуссия о размерах упавшего самолета, из которой Компана смог уяснить, что никто из сидевших за столом сам самолета не видел, но его видели его родственники или знакомые, или родственники знакомых. От реплики к реплике летательный аппарат пух как на дрожжах, и к концу спора вырос до размеров «Боинга-747». Видимо, сказалась кастильская гордость, унаследованная местными жителями от далеких предков. Каждый из них считал себя прямым потомком конкистадоров.
«А почему бы и нет? — усмехнулся про себя Компана. — В конце концов, чем Сьюдад-Реаль хуже Локерби?»
— Но в таком случае взрыв должен был быть очень сильным, — высказал предположение французский сыщик.
— Да, да, сеньор! Очень сильный взрыв. Ну просто очень-очень сильный! Столб дыма видели многие. А в доме Фелипе взрывной волной стекла повыбивало!
— Не может быть! — не поверил французский гость. Это противоречило всем его представлениям о законах физики. — А где можно поговорить с этим самым Фелипе?
Из ответов выяснилось, что упомянутый Фелипе — личность, мягко говоря, не заслуживающая уважения. Большой любитель мескаля, он регулярно упивается этим напитком до потери человеческого облика. При этом ему мерещится всякая чертовщина — то люди с песьими головами, то бог Кетцалькоатль верхом на осле.
«Прямо какой-то вход в Иерусалим, — подумал Компана, — С поправкой на местный колорит, разумеется!»
Во время этих запоев Фелипе творит черт знает что: буянит, крушит мебель, обижает жену и детей.
— Да, сеньор, и в тот день тоже. Налакался до поросячьего визга. И буянил. Очень буянил. А выбитые стекла все видели. Туда почти полгорода сбежалось поглазеть. И жена Фелипе очень плакала.
Дальнейшие расспросы позволили установить, что осколки выбитых взрывом стекол валялись почему-то во дворе под окнами дома Фелипе, а не внутри, как следовало ожидать. Компана вздохнул с облегчением. Законы физики на этот раз остались неопровергнутыми.
— Но если вы видели дым, сеньоры, вы должны знать, где это произошло? — задал детектив свой главный вопрос.