Невезуха на все сто
Шрифт:
Лонг задумался на секунду-другую, а потом содрал с моего рта скотч. Между прочим, не очень приятная процедура. Я поморщилась и с ходу выпалила:
— Могу пожарить картошку! Если развяжешь, конечно.
— Хитрая какая, — сказал долговязый обжора и стал развязывать мне руки, приговаривая:
— Только рыпнись, изуродую, как бог черепаху.
Через пять минут я уже чистила на кухне картошку, а Лонг стоял у меня над душой, бдительно наблюдая, как я орудую ножом, и громко сглатывая слюну. И это после килограмма сосисок!
— А к картошке чего? — Лонг в двадцатый
— В каком смысле? — Я начистила, наверное, уже полведра картошки. — Выпить, что ли?
— А что, есть? — сразу оживился обжора.
— Нет, но, если надо, могу сбегать в магазин, — предложила я.
— Не надо никуда бегать. — Лонг не скрывал глубокого разочарования.
— Ну тогда из спиртного у меня только настойка пустырника.
— Хрен с ней, с настойкой, — отмахнулся бандюга, — ну а что-нибудь типа огурцов соленых или…
— …Яблочек моченых, — услужливо подсказала я.
— Во-во, яблочек тоже можно, — воодушевился ненасытный гангстер.
— К сожалению, не могу порадовать Ни тем, ни другим.
Физиономия Лонга обиженно вытянулась.
— Ну что за бабы пошли! Пожрать у них вечно нечего! А если кто-нибудь в гости придет?
Нет, вы видели наглеца, в гости он пришел! Давай, хозяйка, все, что есть в печи, все на стол мечи.
Я продолжала с остервенением чистить картошку, а Лонг достал из холодильника майонез, намазал им кусок хлеба и съел. Постоял, погладил себя по животу, после чего соорудил еще один «бутерброд» и опять слопал за милую душу. Того и гляди Петькина мазь от угрей в ход пойдет, с таким-то аппетитом.
— Ну скоро ты там? Когда картошка будет? — Покончив с майонезом, Лонг стал выражать неудовольствие.
— Столько хватит?
Лонг заглянул в миску, сморщился:
— Ты жарь, жарь давай.
— Сейчас, сейчас… — Я встала на табурет, чтобы достать большую сковородку, которой я пользуюсь редко, а посему держу на самой верхней полке настенного шкафа рядом со сменными насадками от кухонного комбайна. А им, если честно, я не пользуюсь вовсе, поскольку более бесполезную вещь трудно себе представить. Хорошо еще, что мне его подарили, а то ведь некоторые бешеные деньги тратят, чтобы купить эту импортную электрическую машинку для шинкования копеечной морковки. Да где эта чертова сковородка, никак не найду…
— Эй, ты чего там возишься? Шевелись, а то жрать охота, — окликнул меня снизу Лонг.
Именно снизу, потому что вместе с табуретом я была выше его примерно на полголовы. Впрочем, он стоял, чуть склонившись, потому что заглядывал в банки с крупами в надежде разыскать еще что-нибудь мало-мальски съедобное. И я со своего табурета имела прекрасную возможность обозревать его костистый затылок и сильно оттопыренные уши.
— Ишь, раскомандовался, — бормотала я себе под
Ну наконец-то, вот и сковородка. Ого, а я уже и забыла, какая она тяжелая. Это вам не «Тефаль», который денно и нощно думает о нас, а стратегический советский «чугуний». Такую сковородку лучше не ронять, чтобы ненароком не зашибить соседей снизу.
— Чего ты там застряла? — Лонг перестал шарить по банкам для круп, поднял голову и даже попытался инстинктивно заслониться рукой. Поздно, стратегическая сковородка с неумолимой необратимостью уже приближалась к его зализанному темечку. Не проронив и звука, он шмякнулся на пол, широко разбросав длинные худые ноги. Уж не убила ли я его, часом?
Я спрыгнула со стула и присела рядом с Лонгом на корточки, по-прежнему сжимая в руках сковородку. Живой, дышит, а на затылке — здоровенная шишка и, между прочим, продолжает расти на глазах. Не теряя ни минуты, я притащила из комнаты моток бельевой веревки, той самой, которой прежде Лонг связывал меня, и, не особенно церемонясь, повторила ту же процедуру с ним. И рот ему скотчем заклеила, между прочим, не без удовольствия. Пусть на своей шкуре почувствует, каково это.
Потом обшарила его карманы. Обнаружила сотовый телефон и две смятые пятисотрублевые бумажки, жирный кулек из-под жареной картошки и полпригоршни засохших хлебных крошек. Все, кроме кулька и крошек, реквизировала в свою пользу: деньги — в порядке компенсации за Ингино портмоне, а телефон — на всякий случай.
— Порядок. — Я сдула волосы со вспотевшего лба и уже собиралась подняться с полу, как поверженный Лонг закопошился. Пришлось еще разок огреть его сковородкой и пнуть ногой для верности. Ненасытный тип сразу затих.
Ну вот, теперь можно было отправляться в спальню — освобождать своего американского кузена, пока Борода с Беляшом не нагрянули. Мне все еще не верилось, что я улизнула от них во второй раз. Почти улизнула. Кстати, не подозрительно ли это, учитывая, что я родом из печально знаменитого Виллабаджо? А, как по-вашему? Лично я могу найти только одно относительно разумное объяснение данному феномену: в нежданном появлении на моем туманном горизонте гражданина США Отто Кетлинга. Возможно, именно он привнес в эту затянувшуюся историю сказочный дух американских блокбастеров, в которых, как известно, все рано или поздно кончается — чем-чем? Вот именно: хеппи-эндом!
Глава 32
Только я содрала скотч со рта Отто, как сразу же об этом пожалела, потому что новоявленный американский родственник немедленно забросал меня вопросами на чистейшем русском языке. У меня к нему вопросов было не меньше, но я-то крепилась!
— Потом, потом, — повторяла я, сражаясь с узлами на веревке, стягивающей его запястья, — еще успеется.
А ему, видать, не терпелось донести до меня свою сугубо американскую точку зрения:
— Да, говорили мне, что в России сплошная мафия, но чтобы вот так вот, сразу…