Невидимка и (сто) одна неприятность
Шрифт:
— Лагранж… — сиплый оклик сорвался с моих губ прежде, чем я успела подумать.
Парень вздрогнул, обернулся, открыл рот:
— Лали, я…
— Мисс Хэмптон, почему вы не на занятии?
Естественно, глупо было надеяться на то, что мистер Кроуч позволит нам вдоволь пошептаться в сторонке, но все равно, это было так обидно! Недовольный взгляд наставника давил с такой силой, что я не выдержала. С позором сбежала.
И оставалось только гадать, что именно собирался мне сказать Даниэль.
“Я не виновен” или “я виноват”?
Сам
Я сделала круг по коридору и вернулась ошиваться возле ректорского кабинета, куда следующим привели Кристиана Эриндейла…
Эриндейла?..
При чем тут Эриндейл?
Не может быть…
Когда и Крис покинул ректорский кабинет в сопровождении, я почти убедилась в правдивости своей догадки, несущей облегчение. В том, что Эриндейл был способен на такую подставу я не сомневалась, не совсем понятно было только каким образом он мог ее организовать, но… плевать каким, главное, что это означало бы, что Даниэль никак не связан с…
Но после Эриндейла в кабинет привели Доннована. А потом Лотти…
И все они уходили в одном и том же направлении в сопровождении мрачного и обозленного, как средневековая горгулья, мистера Кроуча.
Что-либо понимать я перестала совсем.
А потом…
Я узнала его сразу.
И не потому, что они с Даниэлем были похожи, скорее даже наоборот. Разве что глаза может быть, одинаково серые, а черты лица, выражение не имели с Лагранжем, которого я знала, ничего общего. Но что-то шепнуло мне с уверенностью — это он, Эрик Лагранж.
Высокий, холодные глаза, седые волосы уложенные волосок к волоску, сжатые в тонкую линию губы, безупречный костюм… и какая-то непередаваемая словами аура властности. При одном только взгляде на этого человека становилось очевидно — он хозяин своей жизни. И, пожалуй, не только своей…
В принципе, у первого мага страны были все основания для того, чтобы так себя ощущать.
Несмотря на слова Даниэля о том, что отношения у них с отцом сложные, я обрадовалась его появлению. Сложности сложностями, но ведь наверняка мистер Лагранж не допустит, чтобы его сына безвинно обвинили! Хотя бы потому, что это повредит его собственно репутации. А значит, скорее всего, после этой беседы Даниэля выпустят…
Когда в коридоре снова показался Даниэль, у меня сердце бухнуло так громко, что показалось, будто этот звук эхом улетел под своды замка и выдал меня и мое укрытие с головой. Но нет, я осталась незамеченной на этот раз не рискнув обращать на себя внимание мистера Кроуча — будет только хуже.
Снова потянулись мучительные минуты ожидания. От впивающихся в кожу ногтей уже побаливали ладони, а искусанные губы, кажется, еще немного и начнут кровить.
А потом они вышли все вместе — ректор, мистер Лагранж, Даниэль, мистер Кроуч.
Ректор выглядел разъяренным, мистер Лагранж не претерпел никаких изменений, все также
Когда он заперся с отцом в ближайшем кабинете, пока мистер Кроуч и мистер Торнвел подпирали дверь, я поняла, что Лагранжа вернут в подвал.
А это значит… значит…
Я внезапно поняла, что у меня остается один-единственный шанс попытаться выяснить правду из первых рук, и со всех ног припустила к выходу из школы. Здесь, в коридоре, подходить рискованно, если наставники увидят, то опять прогонят или еще чего хуже, а мне нужно, очень нужно!
— Мистер Лагранж!
Направляющийся к дверям замка Эрик Лагранж, наверное меньше всего ожидал, что какое-то растрепанное существо рискнет перегородить ему дорогу, и уставился на меня с холодным недоумением.
— Меня зовут Элалия. Элалия Хэмптон., — я задыхалась и частила от волнения, но тем не менее выдала: — Скажите, пожалуйста. Неужели это правда? Про Даниэля? И… и наркотики.
Взгляд из недоуменного сделался ледяным. Да таким ледяным, что у меня кажется позвоночник покрылся инеем и еще какие-то слова объяснений застыли в горле.
— Проблемы моего сына с наркотиками вас никаким образом не касаются, юная мисс. Занимайтесь своими делами, и не суйте нос в чужие.
И он шагнул вперед уверенно и стремительно, и я отступила с его дороги даже не успев подумать, что надо отступить, на каких-то первобытных рефлексах.
За Лагранжем-старшим закрылась дверь замка, а я так и осталась стоять посреди холла, оглушенная короткой беседой.
Проблемы моего сына…
Глава 17
На следующий день всех “задержанных” выпустили.
Всех, кроме Лагранжа.
Как выяснилось, посидеть в подвале пришлось всем, кто в выходные встречался с родственниками, но кроме беседы в кабинете ректора, больше никому никаких вопросов не задали и утром отпустили.
В четверг Даниэля тоже не было.
И в пятницу.
Я не хотела верить. И не могла не верить. Все снаружи утверждало — “да”, все внутри противилось — “нет”.
А вечером пятницы, мистер Кроуч задержал меня на занятии дольше обычного, и когда я вылетела от него, то успела только увидеть в окно, как закрылись за черным автомобилем ворота “Зеленых Гор”.
Суббота, воскресенье…
Недоумение, злость, непонимание, жгучая обида.
Так нечестно! Все это нечестно!
Я не хочу верить, что его секреты — это вот это.
Я была так зла, что вечером не пошла на подоконник. “Пусть сам придет и объяснится!”
Но Даниэль не пришел.
Я проплакала полночи, а потом утром обнаружилось, что вчера он не вернулся.
Неужели отец забрал его их Горок?..
Мне было плохо, настолько плохо, что с трудом получалось это скрывать, и сил не оставалось больше ни на что.