Невидимые руки

Сетербаккен Стиг

Послышался щелчок замка, потрескивание домофона, как в испорченном радиоприемнике, дверь приоткрылась, и мгновение спустя я уже бежал по лестнице с такой скоростью, что, если бы вниз шли люди, они могли бы вообще не заметить, как кто-то промчался им навстречу.

Подбежав к ее квартире, я негромко постучал, решив, что открыть дверь на стук ей будет легче, чем на звонок.

Я постучал еще несколько раз, но никто не подошел к двери.

А потом словно волна усталости нахлынула на меня, сжала виски и разошлась

по всему телу. Я прислонился к стене и медленно пополз вниз, пока не оказался на холодном как лед полу.

Не знаю, сколько времени я просидел так, пока не услышал, что внизу хлопнула дверь, кто-то погремел у почтовых ящиков, зазвучали шаги. Я хотел встать, но сил не было.

Уже по шагам я понял, что это не она.

Прошла женщина с большим пакетом в каждой руке. Посмотрела мимо, притворилась, что не видит меня.

Не успела она исчезнуть на лестнице, поднявшись выше этажом, как входная дверь снова открылась, и вскоре между прутьями я увидел голову Ингер. Я поспешил встать. Она меня увидела, но остановилась только у своей двери. Поставила на пол сумку.

— Привет, — сказала она настолько безразлично, что затаившееся в моей груди отчаяние поползло к горлу.

— Привет, — ответил я.

Она вынула ключ и отперла дверь. Вошла, а я остался стоять на лестнице. Она не пригласила меня пройти в дом, но и не прогнала.

Дверь продолжала стоять открытой. Я услышал, как она раздевается, и вошел.

— Может, закроешь дверь? — сказала она.

Это было сказано совершенно тусклым голосом, без выражения, без эмоций. Она взяла сумку и исчезла.

Снимать обувь? Вешать куртку на вешалку? Ждать ее возвращения в прихожую и попробовать начать разговор о том, что нас ждет дальше? Были у меня какие-то права на присутствие в ее квартире или я стал посторонним, чужим для нее человеком?

Я услышал, как она включила кран на кухне, но, войдя, увидел, что она просто стоит перед мойкой. Я обнял ее за плечи и спрятал лицо в ее волосах. Она не шевелилась. Я крепко прижимал ее к себе, но она не реагировала.

Тогда я отпустил ее. Она повернулась. Мне хотелось, чтобы она что-нибудь сказала, но понял, что она этого не сделает. Во всяком случае, первым нарушить молчание должен был я.

— Что происходит, Ингер? — спросил я. — Что с нами происходит?

Я не узнал своего голоса.

Она погладила меня по щеке.

— Не знаю, — тихо сказала она. — Не знаю.

— Я не могу… — начал я, но запнулся.

Она обняла меня. Наконец-то я почувствовал ее тело. Оно было рядом и не сопротивлялось. Я нашел ее лицо, прижал свои губы к ее губам. Я знал, что она должна стать моей. Хочет она или не хочет, она должна стать моей. Она открыла губы, но только слегка, без страсти, и то потому лишь, что я принуждал ее. Больше похоже на легкий укус, чем на поцелуй.

Она опять напряглась.

Я

выпустил ее.

— Я не знаю, Кристиан, — сказала она. — Все так запуталось. Я ничего толком не знаю, ничего не понимаю.

— А что тебе нужно понимать? — сказал я.

— Дай мне время. Сейчас я не мену ничего решить.

— Я подожду, — сказал я. — Я буду ждать, сколько тебе потребуется.

Она улыбнулась.

— Ты такой хороший, — сказала она.

Увидев ее улыбку, я почувствовал себя так, как будто кто-то ударил меня в грудь.

Я не хотел спрашивать, но остановиться было уже невозможно, и у меня выскочило:

— А как у тебя с Халвардом?

— В каком смысле?

— Как у тебя с Халвардом? С ним ты тоже не можешь разобраться?

— Кристиан, о чем ты говоришь?

— Ты с ним тоже не можешь разобраться? Он же был у тебя только что, разве не так?

По ее лицу пробежала тень досады.

Мы долго стояли молча.

— А теперь уходи, — сказала она наконец.

Казалось, что в тот момент, когда она это говорила, она стояла очень далеко от меня.

— Уходи. Понятно?

Она подняла руку.

— Ты должен уйти. Тебе нельзя тут оставаться. Ты что, сам не видишь этого?

Портье вздрогнул, увидев меня, быстро спрятал что-то под газеты, лежавшие перед ним на стойке, и изобразил на лице вежливое участие.

— Кто в двести четырнадцатом? — спросил я.

— Вы ищете Риту?

— Я ищу Риту, — сказал я. — Она еще там?

— Да. — Он посмотрел на часы. — Но она сейчас занята. Она не одна.

На лестнице я оглянулся, успел увидеть, что портье продолжает что-то говорить, но уже не слышал, что именно. Дверь была заперта. Я подергал за ручку, громко постучал и крикнул, чтобы немедленно открыли. В номере началась возня, шум, потом дверь открылась. На Рите был халатик, ее волосы торчали в разные стороны, и — что, возможно, объяснялось светом, падавшим из коридора, — теперь она казалась старше, с квадратным подбородком и синевой под глазами.

Сначала она изобразила на лице оскорбленную невинность. Я распахнул дверь. Около кровати стоял мужчина средних лет с каплями пота на лбу, он застегивал рубашку, а увидев меня, издал приглушенный стон.

Рита спросила, какого черта я ворвался к ней таким образом? Я пропустил ее вопрос мимо ушей, подошел к ее клиенту и предъявил ему удостоверение. Он засопел, вспотел и начал сбивчиво объяснять, как он здесь оказался. Слушать я его не стал, а просто отправил домой к жене и детям.

Когда он убегал, у него был вид человека, только что чудом избежавшего смертного приговора.

Рита смотрела на меня, грозно сдвинув брови. Я повернулся к ней.

— Какого черта ты это устроил? Кто мне заплатит? — мрачно сказала она. — Ты, что ли?