Невидимые знаки
Шрифт:
Наши запасы бы не продлились вечно, но на данный момент... мы обращались беспечно с нашей жаждой и пили довольно часто.
— Ничего.
Я поднялся на ноги. Я провел все утро, сплетая стебли льна в веревку. У меня был план, чтобы обеспечить крышу над нашей головой и возвести четыре стены вокруг наших тел, но для того чтобы сделать это, мне нужно что-то, с помощью чего я бы мог строить. У меня не было отвертки или же гвоздей (те, которые имелись у нас с вертолета, были не пригодны), поэтому веревка может помочь.
Как
— Там что-то есть. Покажи мне. — Я захромал по направлению к ней.
— Не стоит. Забудь. Это была глупая идея.
— Нет же, покажи мне. — Я двинулся так быстро, как только мог, надеясь, что она не кинется от меня бежать. Протягивая руку, я смотрел на нее, пока она не вытащила то, что прятала и положила это в мою ладонь.
Мое сердце замерло.
— Твой телефон.
Она кивнула.
— Ты пыталась позвонить кому-то? Это то, что ты делаешь?
Ее глаза расширились, наполняясь виной.
— Нет. Я пыталась каждую ночь и ничего.
— Тогда зачем ты терзаешь себя? — Я изнывал от желания утешить ее. Я бы никогда не сказал этого вслух, но, здесь, на этом острове, даже со всеми испытаниями по выживанию и страхом перед тем, что может случиться, я был счастливее, чем за долгое время. Мысли об Эстель, которая мечтала о жизни, где мне были бы не рады — ранила меня больше, чем я мог признать.
Со времени нашего поцелуя под дождем мы держали между нами дистанцию. Отчасти ради детей, но в большей степени потому что, если бы я поцеловал ее вновь, я бы не смог остановить себя.
А Эстель не была готова к большему.
Она хотела меня, я знал это. Но она сомневалась насчет того, как далеко это могло зайти. Я еще пока не понял почему, но я уважал ее желание не спешить.
— Это не то, что я делала. — Она вздрогнула, как если бы она говорила мне секрет, который физически ранил ее.
— Я не понимаю.
Она опустила голову.
— Зайди в галерею. И ты увидишь.
Опираясь на костыль, я зашел в меню и открыл фотографии. Мой рот открылся, когда первая картинка взорвалась яркими цветами.
— Зачем ты делаешь это?
Я ожидал увидеть картинки из ее прошлой жизни, возможно, фото ее бывшего парня (которого бы я определенно хотел убить) или друзей, которые думали, что она мертва. Но не это. Не... меня.
— Зачем? — Ее брови приподнялись. — А почему бы нет? Разве это не то, что делают люди? Сохраняют воспоминания, чтобы вспоминать о них позже. Веселые, грустные, не важно, какие. Мы собираем их для того, чтобы вспоминать их в будущем.
— Это то, что ты делаешь?
Она пожала плечами.
— Я не имею понятия, что я делаю. Я так же не знаю, выберемся ли мы с этого острова, а также не имею понятия, как долго протянет мой телефон, но я хочу запечатлеть все через, что бы
— Делая наши фотографии? — Мои руки дрожали, в то время как я листал их. Она украдкой делала наши фотографии: меня, сплетающего веревку, Коннора и Пиппы, сидящих на корточках, собирающих моллюсков. Ее селфи на фоне упавшего вертолета.
Я остановился на одной, на которой я сплю в темноте. На ней у меня отросшая борода, и я выгляжу страдающим от боли даже во сне.
— Когда ты сняла эту?
— За ночь до того, как начался дождь.
Я перешел на фотографию, на которой она одна стоит на пляже — луна отбрасывает на нее серебристый свет и тени от нас спящих видны на заднем плане. Это была очаровательная фотография. Она послала дрожь по моей спине.
— Вау.
Она постаралась забрать ее обратно.
— Как бы то ни было, это была плохая идея. Я не хотела расстраивать тебя.
— Расстраивать меня? Почему я должен быть расстроенным?
— Потому что я фотографировала тебя без твоего согласия.
Я рассмеялся.
— Эстель, то, что ты фотографируешь меня для будущих воспоминаний, это самая милая вещь, которую я слышал.
Она покраснела.
— Так... ты не зол?
— Почему я должен быть злым?
Ее губы дернулись в улыбке.
— Я только что сказала почему.
По моим внутренностям распространилось тепло, когда новое желание заполнило мою кровь. Мой взгляд остановился на ее губах.
— Господи, я хочу поцеловать тебя вновь.
Ее горло дернулось, когда она вновь сглотнула.
— Ты не можешь. Дети здесь. И я не хочу объяснять им...
— Они не только родились, Стель. Они понимают, что мы целуемся.
— Ну, это да. Просто я... я хочу, чтобы они были счастливыми. Просто это слишком быстро после смерти их родителей. — Она провела по волосам, заправляя прядку выгоревших светлых волос за ухо. — Просто... дай время. Хорошо?
Мое сердце болезненно защемило, но я улыбнулся. Она не заметила, что я использовал ее прозвище. А я не позволил ей увидеть, как я горд тем, что я использовал его. Мне было позволено. Хотя я не сделал ничего, чтобы заслужить это.
— Это я могу тебе предоставить, ведь чем мы можем еще располагать, кроме как временем?
Она рассмеялась, но смех был вынужденным.
— Спасибо.
— Даже не начинай.
Отводя взгляд в сторону, я вышел из «галереи», переходя в режим камеры, и нажал на кнопку видеосъемки.
— А теперь, почему бы нам вместо того, чтобы делать фотографии, украдкой не сделать это правильно? — Направляя вверх камеру, я запечатлел ее красоту. На носу у нее появились веснушки, а соль и ветер уничтожили любое напоминание о городской девчонке, заменяя ее отполированную красоту на красоту с оттенком выживания.