Невидимые
Шрифт:
– А что, обычно меньше получаешь?
– старый ласково улыбнулся, отчего Макар вдруг испытал к нему симпатию и доверие.
– Вообще нисколько, - честно признался он.
Седой посмотрел на Червинского. Тот отвел взгляд.
– Ну, мы тебе и еще приплатим сверх, как узнаешь и расскажешь, где остальные.
– Остальные кто?
Старик не ответил.
– Ты свободен. Иди и займись делом. И гляди - чтобы это в последний раз, - как-то безжизненно сказал Червинский.
Макар сделал шаг к двери, но обернулся.
–
– Про невидимых!
Макар вышел, настолько удивленный освобождением, что даже не поблагодарил за него. Вспомнил, уже когда почти до дома дошел. Остановился и широко перекрестился.
– Спасибо, господи!
– сказал громко и с чувством, вызывая любопытные взгляды.
***
Когда день сменился ночью, шум в полицейском участке стих, и темные помещения освещал лишь тусклый свет уличных фонарей, из сейфа с доказательствами исчез тот самый предмет, что и привел сюда Матрену.
Оконная решетка оставалась целой, дверь кабинета - запертой. Лишь сейф был распахнут настежь.
Одна из ценностей Старого Леха будто растворилась в воздухе.
8
Странно это - когда будит чужой лысый старик. За неделю, проведенную вне дома, Бирюлев не привык к костлявым пальцам, осторожно трогающим за плечо. Но зато помогало безотказно: от неприятного прикосновения репортер каждый раз вскакивал, озираясь по сторонам. И всегда испытывал удивление, обнаружив зеленоватые пыльные интерьеры небольшой комнаты.
– Велели разбудить, сударь, - извиняющимся тоном заметил портье, дядька Ферапонт.
– Да-да, - жмурясь и быстро моргая, Бирюлев стряхивал остатки сна.
– Спасибо.
Он собирался пойти в газету и выяснить, наконец, сколь многое упущено. Возможно, что-то еще можно вернуть, перехватив свою же тему у кого-то из коллег. Опасаясь лишнего расстройства, вчера репортер не стал брать свежий выпуск. Лучше уж сразу узнать обо всем на месте и постараться исправить.
Бирюлев оделся в несвежее - жаль, что мысль отдать белье гостиничной прачке пришла в голову только сейчас. Побрился кое-как тупым лезвием. Взглянув в мутное зеркало, вздохнул: вряд ли его слова о том, что все уже в полном порядке, сегодня прозвучат убедительно.
Моросил дождь, окончательно портя и без того скверный настрой. Зонта при себе не имелось: все осталось в доме Ирины.
Как назло, извозчики нынче, похоже, объезжали улицу стороной. Когда Бирюлев все же сумел подозвать пролетку, он изрядно промок и замерз.
Репортер велел везти в газету, однако по дороге передумал.
– Езжай-ка в полицейский участок.
Нет, он вовсе не рассчитывал, что за день дело отца сдвинулось с мертвой точки. Однако свежими новостями стоило запастись. Червинский, чья служебная тайна так нежданно открылась, стал куда более разговорчив. Кто
– Сыщик Червинский хотел меня повторно опросить, - уверенно буркнул Бирюлев, и прошел, не дожидаясь ответа.
Из кабинета сыскарей доносился возмущенный гул. Заглянув в распахнутую дверь, Бирюлев обнаружил непривычное многолюдье: в тесное помещение набилось человек пятнадцать, если не больше. Все - полицейские.
– Не о чем тут спорить. Это точно один из нас, - громко выкрикнул кто-то, перекрывая шум.
– Тогда следовало закрыть и сейф и внимания не привлекать. Неизвестно, когда бы хватились.
– Трюк. Неужели не ясно?
– Это мог быть любой. Стоит ли так открыто обо всем говорить?
– А если на то и замысел? Чтобы мы между собой искали, а?
– Обставлено, как у невидимых. Все заперто. Как будто они прошли сквозь стену и забрали то, что не смогли раньше.
– Призраки, не иначе. Да, Червинский?
В толпе рассмеялись.
Червинский молча стоял в самом углу, уперев взгляд в ботинки. Услышав реплику, он стал осматриваться в поисках сказавшего. Заметил Бирюлева, направился к выходу.
Не здороваясь, больно ухватил под руку и увлек в тупиковый конец коридора.
– Что-то случилось?
– невинно спросил репортер, стараясь не выдавать интереса.
Не напрасно он так внезапно решил отклониться от плана и заглянуть в участок.
Сыщик поджал губы: думал, говорить или нет.
– Ничего такого, о чем бы вам стоило знать.
– Пропала улика?
– наугад рискнул Бирюлев.
– Что? Кто вам сказал?
Репортер сделал сценический жест ладонями, сперва соединив их, а затем разведя.
– Кто-то из городовых. До чего болтливый народ, - заключил Червинский.
– Но как?
– Мы и сами о том думаем. Если бы вещица не была из дома Коховского, я бы тоже решил, что кто-то из наших, - задумчиво ответил сыщик, но тут же спохватился: - Не пишите об этом. По-человечески прошу.
Бирюлев кивнул, хотя сомневался, что промолчит.
– Она исчезла из запертого кабинета.
– Но что это за предмет? Вы так и не сказали.
– Бог, - и снова ясность рассудка Червинского вызывала сомнения.
– Что?
Но сыщик резко сменил тему.
– Я вас отвел сюда не потому, что хотел обсудить происшествие... Слушайте, Бирюлев. Вчера приходила ваша супруга. Она сообщила, что вы пропали.
– И что же вы ей сказали?
– с тоской спросил Бирюлев.
– Я не мог отправить ее по нужному адресу - не знаю, где вы скрываетесь. Но ответил, что вы только что были здесь в полном здравии.
Глядя на выражение лица репортера, Червинский рассмеялся.
– Нет, я не стал этого говорить. Сходите к ней. Прямо сегодня - прежде, чем городовые займутся ее вопросом и расскажут о ваших частых визитах сюда. Я пока отложил заявление Ирины Аркадьевны.