«Ее память в отношении своей жизни работает как память художника-реалиста: утверждаются как реальность не все факты, а только те, которые характеризуют направление сознанья личности. Факты — это следы на песке существа, обладающего крыльями. Но вот следы ног кончаются, по обеим сторонам этих последних следов на песке виднеются удары маховых перьев крылатого существа, и дальнейшее преследование его по следам на земле невозможно. Камень от гроба отвален, книжники и фарисеи одурачены, земные следы крылатого существа потеряны… Христос воскрес и через какой-то необходимый срок переживаний обманчивой земной радости придет всех судить… Это суд Христов, в противоположность суду человеческому, будет совершаться уже не по земным только следам, а по тем существенным следам крылатой личности, которые ускользали от глаз земного следопыта» {204}.
Я хотела бы ответить себе еще на один вопрос: смогла
ли я сохранить свою детскую веру в смысл нашей жизни, в любовь, Невидимый град. Школу радости, Остров Достоверности — в мир нравственного совершенства? Да. И если бы даже весь океан бытия мне удалось процедить сквозь решето своего рассудка, я все равно в нем ничего бы лучше не нашла, чем та жемчужина веры, что единственная лежала на весах моей совести и сознания с далекого детства. Но вот что новое узнала я за свою жизнь: вера становится уже невидимой тайной души, тайной личности.
«Есть только я и Тайна. Все остальное — счеты людей между собой», — записывает в дневнике Михаил Пришвин.
«Есть только Бог и мы. Больше нет ничего. Бог и человек относятся как Тайна и вниманье. А все прочее — тень и сон», — пишет в «Острове Достоверности» Олег.
Мы все идем общим путем рядом друг с другом, и иногда по пути вдруг тихо повеет чем-то знакомым, родным. Мы оборачиваемся, ищем и радостно догадываемся: это с полей нашего Китежа — Невидимого града нашей общей души, он рядом, он близко, невидимый — цветет.
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Портрет В. Д. Пришвиной во время работы над книгой «Невидимый град». 1960.
Наталия Аркадьевна Лиорко. 1898.
Дмитрий Михайлович Лиорко.
Витебск конца XIX — начала XX в.
Ляле три года. Витебск. 1903.
< image l:href="#" />
Сестры отца Евгения и Ольга.
Наталия Алексеевна и Михаил Порфирьевич Лиорко.
Александра Андреевна Раздеришина.
На даче.
Ляля с кузенами на даче. 1905.
Ляля с подругой. Двинск. 1910.
Гикс «Фиалки». Литография из детской комнаты Ляли.
Семья Лиорко. 1908.
Ляля. 1907
Ляля с матерью и тетками на даче. Выборг. 1915 (?).
Ляля. 1907.
Валерия Дмитриевна возле своей гимназии.
Двинск. 1978.
Дом в Двинске, где жили Лиорко.1978.
Двинск. Современное фото.
Наталия Аркадьевна. 1912.
Дмитрий Михайлович в форме Ленкоранского пехотного полка. 1912.
Ляля. 1912.
Ляля в группе детей. Рядом слева Лиля Лавинская. Выборг. 1911.
Наталия Аркадьевна и Дмитрий Михайлович Лиорко перед Первой мировой войной. 1914.
Лазарет при Северо-Западной железной дороге. 9–28 сентября 1914 г.
Д. М. Лиорко незадолго до ареста. Последняя фотография. 1918.
Зинаида Николаевна Барютина. 1917(?).
Пропуск в Моссовет — первое место работы Валерии Лиорко.
Берн-Джонс «Король Кафетуа и нищая».
Портрет Владимира Соловьева из комнаты в имении Узкое, где философ скончался в 1905 г.
Валерия Дмитриевна и Михаил Михайлович Пришвины.
Дом Пришвиных в Дунине, где в 1960–1962 гг. Валерия Дмитриевна работала над книгой «Невидимый град». Ныне музей М. М. Пришвина.
Вывеска детского дома, организованного Валерией Лиорко.