Невидимый противник (сборник)
Шрифт:
Он рассказал, и это звучало ужасно.
Он явился сюда с дочерью, чтобы принести Вульфу свою величайшую благодарность. Было уже четыре часа.
Толман оставался у нас почти до конца ленча, а после того, как мы закончили, явились с соболезнованиями Росси, Мондор и Кейн. Даже Луис Серван улучил возможность забежать на несколько минут. Около трех часов раздался телефонный звонок из Нью-Йорка. Вульф говорил сам. Я не знал содержания разговора и понял только, что он беседовал с инспектором Кремером. Но я догадался, что полученные новости были неплохие, потому что после этого он уселся
Констанция Берин сидела уже в течение двадцати минут, ерзая в кресле и пытаясь вставить слово в разговор. Наконец она воспользовалась тем, что ее отец начал раскуривать трубку, и обратилась к Вульфу:
— Мистер Вульф… я… я, наверное, была ужасна сегодня утром.
Он взглянул на нее.
— Безусловно, мисс Берин. Я часто замечал, что большинство хорошеньких женщин, особенно молодых, не всегда способны управлять своими нервами и делают безрассудные поступки. Скажите мне, пожалуйста, когда вы чувствуете приближение такого состояния, неужели вас ничто не может остановить?
Она рассмеялась.
— Но это был не припадок. Я вообще не страдаю припадками. Я просто чуть не сошла с ума, когда они забрали отца в тюрьму, обвинив его в убийстве. Я же знала, что он не делал этого. И это в незнакомой стране, где я до этого никогда не была… Америка — ужасная страна.
— Ну, кое-кто может не согласиться с вами.
— Я полагаю, что… может быть, люди, живущие здесь… О, простите мевя, я не имела в виду вас, мистер Гудвин… Я уверена, что вы очень любезны и что у вас отличная жена, и ваши многочисленные дети наверняка милы.
— Вот как? — взглянул на меня Вульф. — Кстати, как ваши дети, Арчи? Надеюсь, все в порядке?
— Отлично, сэр. — Я махнул рукой. — Мелинда немного кашляет, но это пройдет.
Берин вынул трубку изо рта и кивнул мне:
— Маленькие все хороши. Так же как и моя дочь… — Он пожал плечами. — Она хорошая девочка, но когда-нибудь доведет меня до сумасшествия… — Он опять наклонился к Вульфу. — Но вернемся к нашему разговору. Это правда, что мне сказали? Будто эти собаки будут держать нас здесь, сколько им вздумается? И это все из-за того, что Ланцио воткнули нож в спину? Я с дочерью собирался отправиться завтра в Нью-Йорк, а затем в Канаду. Получается, что я вышел из тюрьмы, но не свободен.
— Боюсь, что так. Вы намереваетесь успеть на ночной поезд в Нью-Йорк?
— Вот именно. А теперь они говорят мне, что никто не сможет покинуть это место, пока они не докопаются, кто убил эту собаку! Если мы будем ждать, пока этот слабоумный Толман…
— Вам не нужно будет ждать его, — изрек Вульф. — И слава богу. Я думаю, сэр, вы вполне можете собирать чемодан. К счастью, вам не пришлось ждать, пока Толман раскопал правду относительно этих соусов. Если вы хотите…
— Я мог бы вообще не выйти оттуда. Я знаю это. Я мог дождаться худшего. — Берин очень характерным жестом показал, как отрезают голову. — Я знаю, что спасен вами, и буду благословлять вас всю жизнь. Я говорил об этом с Серваном. Я сказал ему, что я ваш неоплатный должник, но что я человек чести и всегда расплачиваюсь с долгами. Я сказал также Сервану, что
Еще один стук в дверь не дал нам возможности услышать окончание дискуссии. Я так и знал, что в течение нескольких дней мой босс то и дело будет получать комплименты своей бескорыстности и прочее.
Прибыл Вукчич, и его приход, подобно другой пуле, влетевшей в окне, прервал собеседование о таких вульгарных вещах, как долг, плата и прочее. Он был нервозен, мрачен и расстроен. Вскоре после его прибытия Берин удалился.
Тогда Вукчич сказал, что посчитал своим долгом во имя старой дружбы зайти сюда несмотря на дерзость, допущенную Вульфом утром, для того, чтобы выразить… и так далее.
Вульф сказал:
— Да, шесть часов тому назад в меня стреляли. Я мог бы сейчас уже быть мертвым.
— Ну, что ты, Ниро. Конечно, нет. Мне сказали, что это только щека. А теперь я и сам вижу…
— Я потерял кварту крови. Арчи! Ведь ты сказал — кварту?
Я не говорил ничего подобного, но всегда старался быть лояльным.
— Да, сэр. По крайней мере. Может быть, даже больше. Я ведь никак не мог остановить ее. Она текла как река, обрушилась как Ниагарский водопад, как…
— Вот именно. Благодарю тебя.
Вукчич все еще хмуро смотрел себе под ноги. Он пробормотал:
— Я очень огорчен. Если бы он убил тебя…
Наступило молчание.
— Послушай, Ниро. Кто это был?
— Я не знаю. Вернее, точно не знаю.
— Это был убийца Ланцио.
— Да. Вот что я тебе скажу, Марко. Этот туман, который стоит сейчас между мною и твоими глазами… мы не можем игнорировать его и обсуждать тоже. Все, что я смогу сказать тебе, — это то, что скоро он рассеется. А сейчас нам не о чем говорить друг с другом. Ты ведь опять попал под влияние наркотиков, не так ли? Как видишь, нам не договориться, ты будешь нетерпим, и я опять обижу тебя.
— Я не отрицаю, что нахожусь под влиянием…
— Я знаю это. Ты сам знаешь, что тебе делать. Делай это. Благодарю тебя за посещение.
Вукчич повернулся и вышел.
Вульф долго сидел с закрытыми глазами. Затем он пошевелился и попросил меня дать ему рукопись речи. Ему не нравился конец.
После этого последовало еще несколько телефонных звонков — Толман, Клей Ашлей, Луис Серван… Только около шести часов,мы дождались следующего посетителя. Я открыл дверь и увидел Раймонда Лигетта собственной персоной. Я встретил его широкой улыбкой и пригласил войти, поскольку чувствовал запах гонорара.
Первое, что сообщил нам Лигетт, было его сочувствие по поводу ужасного происшествия, случившегося с его другом Вульфом. Вульф поблагодарил, удивленно подняв брови. Вторым, и, вероятно, главным, за чем он пришел, была повторная просьба о ходатайстве перед Берином с целью уговорить его принять службу в отеле «Церковный двор».
Вульф проворчал:
— Я удивлен, что вы до сих пор хотите заполучить его — человека, которого подозревали в убийстве! Реклама?
Лигетт пожал плечами.