Невидимый противник (сборник)
Шрифт:
— Пока он великолепно живет.
Я встал.
— Этот еще... Арнольд Гудвин....
Он тоже встал.
— Мне это как и вам не нравится. Они потенциальные убийцы. Я поставлю людей у дома Торренса. Обрадует это его или нет.
— О’кей.
Пока я отсутствовал, как мне сообщили, прибегал Дисок Адамс. Просил передать, что отыскал жемчужину в грязи.
— Да ну? Вот повезло!
Я назначил Дисоку свидание в «Голубом кролике». Он,
— Ну и стара же, наверное!
— Что ж, зато по-прежнему кокетничает. Она была горничной у Салли и...
— Ладно, полетели! Ты свободен?
— Как птичка.
Цинтия ушла в кино.
Аннет Ли занимала две комнаты.
Пенсия давала ей независимость, а кошка составляла компанию, и, что бы ни происходило на улице, ее это не касалось. Маленькие ручки и ножки, подсохшее старческое тело, морщины — и красивый разрез серых глаз с неожиданно длинными ресницами. Трудно было определить ее возраст. Но Салли она помнила блестяще.
Салли платила ее долги. Салли помогала ей. И она постепенно рассказала, что Салли оставила шоу, спуталась с шайкой и попала в беду. Она знает Торренса, да, но он был не в ее вкусе, хотя с Салли он поступил честно, ничего не скажешь. Если бы не ее пьянство — это был бы удачный брак. Она думает, у Салли был комплекс вины, что она принесла свое прошлое, темное и грязное, в жизнь Торренса, и это заставило ее пить еще больше. Она также хорошо помнила ночь смерти Салли. На улице, на морозе, пьяная. Позор!
Я прямо спросил:
— Не имеет ли Сим отношения к этой смерти?
— Не говори глупостей, парень!
— Но Сью так считает.
— Саллина малышка?
— Да.
— Она была крошкой.
— Может быть. Но она то говорит, что ее мать убил Торренс, то лепечет что-то про какую-то змею.
— Змея?! Да, помню, Салли-говорила-что-то. Когда напивалась, все поминала змею. Забавно, что ты вспомнил это. Но никакой змеи не было. Я знаю. Видела, что она умерла в дверях дома, на моих руках. Замерзла, бедняжка, пьяная и больная. Может быть, это и к лучшему.
Мы пошли к двери, и вдруг эта развалина ожила. Длинные ресницы зашевелились.
— Эй, парень!
— Мадам?
— А они его поймали?
— Кого?
— Того, кто удрал с этими деньгами. Целое состояние! Дружка Салли.
Я вернулся к ее креслу.
— Целое состояние?
— Ну да, три миллиона! Коплей. По-моему, его так звали. Бласк Коплей. Он был самый опасный из всех. Самый поганый. Они его поймали?
— Нет, не удалось.
— Пусть и не пытаются. Он был умный. Кажется, я знаю, куда он отправился после того, как украл деньги.
— Куда, мисс Ли? — вкрадчиво спросил я.
Она не ответила — заснула.
Дело начинало мне не нравиться.
Итак,
Три миллиона долларов! Они могли навлечь беду на город. Могли вернуть человека к власти и купить людей. Это был оборотный капитал и желанный приз.
Итак, Бласк Коплей сидел тридцать лет в какой-то дыре и держался за свои деньги. В конце жизни у него вдруг возникло^ желание власти, комплекс величия, и он хочет снова купить себе место в жизни. Он знает, как это сделать. Если он сидел тридцать лет, у него было время все продумать.
Бласк Коплей — мистер Дикерсон?
Вполне вероятно — как версия.
Дальше сложнее. Зачем ему надо убивать Сью Девон?
Ответ: затем, что Салли родила Сью от другого. Он любил ее, и ему хотелось убрать ребенка, чтобы причинить боль тому, другому. Но тут концы не сходились. Слишком уж много народу хотело смерти крошки.
Сначала Базиль Левит, потом Ручка и Марк Каниа. Но эти просто хотели получить за нее хорошую обещанную цену—ее получал пришедший первым. Поэтому мы — я-то оказался там случайно — и палили друг в друга.
Вошла Велда и положила передо мной фотографию. Бласк Коплей. Это лицо я уже видел в пестрой комнате с балетным станком. Парень с -благообразной физиономией, завсегдатай ночных клубов, рядом с матерью Сью. Если он сейчас жив, ему должно быть не меньше восьмидесяти двух лет. Но для подобных людей годы ничего не значат.
— Тебе придется навестить Аннет еще раз, Велда. И будь начеку. Каниа в городе. И Гудвин. Эти ребята могут стать для нас ключиком.
— Ты знаешь, что инспектор направил письмо агентству, где льет на тебя грязь, и что внизу тебя ждет хвост?
— Это не страшно. Я знаю, как выйти сухим.
— Тогда я сама буду убивать тебя, и ты испугаешься. Но это будет медленно. Это займет много дней... и ночей. Да, я заказала для тебя номер. Ключ внизу у портье. Там чудесная двуспальная кровать.
— По правилам вежливости нужно подождать, пока тебе не предложат.
— Там есть еще кушетка для тех, кто хочет быть слишком вежливым.
— Ты не можешь потерпеть, пока мы поженимся?
— Нет.
Она принялась надевать плащ.
— Если я стану терпеть, мы будем всю жизнь спать на кушетке.
— У тебя есть ключ?.
— Конечно.
— Я поменяю замок.
Сонни Монтлей уже закрыл свою мастерскую и сидел в баре, через два квартала. Это было невзрачное заведение, казалось, готовое прогореть каждую минуту и державшееся только на завсегдатаях.