Невидимый враг
Шрифт:
– Понятно, – прервала я поток ее красноречия, – ничего конкретного вы сказать не можете. Тогда просто адрес.
– Вы меня в чем-то обвиняете?
– Нет. Просто считаю, что не хорошо злорадствовать насчет чужого погибшего ребенка. Тем более приводить эту трагедию в пример другим в виде назидания. Нехорошо и неграмотно. Точных статистических данных на эту тему нет, но поверьте моему опыту. Плохие вещи происходят и с хорошими людьми. И это, как правило, незаслуженно.
– Адрес выдам только по письменному запросу из полиции, – оскорбленно поджав губки, сказала Татьяна Александровна.
Обожаю, когда собеседник меня
– Если вы вздумаете строить козни и мешать расследованию, я привезу все требуемые бумаги и запросы. Конечно, на это уйдет какое-то время. Но тогда гарантирую, что часть территории колледжа будет официально закрыта и опечатана как возможное место преступления. Занятия будут приостановлены. Потом я лично организую в прессе несколько нелицеприятных статей. Дам интервью, где красочно опишу уровень безопасности в вашем учебном заведении. А когда слухи и толки распространятся по всему Ростову, дам знать ректору, кто во всем виноват.
– Вы не сможете этого сделать, – обморочным голосом пробормотала женщина.
– Еще как смогу!
– Марию могли убить где угодно! Потом перевезти труп! Ко времени ее смерти занятия уже были закончены.
– Это еще нужно доказать. А слухи тем временем уже поползут.
В аудиторию, где мы разговаривали, стали заглядывать студенты.
– Татьяна Александровна, у нас сейчас литература.
– Проходите, садитесь. И не шуметь мне! – Женщина отвернулась, полистала журнал. Взяла со стола небольшой листок, черкнула несколько слов и протянула мне: – Вот адрес Титовой.
– Спасибо. До скорого свидания, – улыбнулась я.
И это прозвучало почти как угроза.
На ближайшей перемене я успела поговорить с некоторыми ребятами, которые знали Марию. Или с теми, кто выразил желание пообщаться. Мнения учащихся, как я и ожидала, немного разделились. Некоторые считали, что девушка порхала по жизни, словно мотылек. И, как следствие, нарвалась на неприятности. Другие говорили, что Маша была красивой и веселой. И все, произошедшее с ней, совершенно неожиданно и несправедливо.
Поскольку вскорости снова начались занятия, побеседовать с остальными студентами и некоторыми преподавателями не удалось, я решила отложить эту задачу до вечера.
Сбросила смс Рите с вопросом, до которого часа у нее сегодня лекции. Она ответила, что до шестнадцати. И я решила поискать Петра Вениаминовича.
Мне повезло, у преподавателя математики оказалось полуторачасовое окно, и он охотно согласился поговорить о погибшей девушке и о Романе Полянском.
Внешне Петр Вениаминович походил на постаревшего профессора Паганеля, как его описывает Жюль Верн, только без зонтика. Я ухмылялась пришедшему в голову сравнению, пока математик суетливо готовил чай в каморке, видимо, бывшей кладовке, расположенной сбоку от кафедры. Там среди математических таблиц, изображений синусоид, геометрических фигур из дерева и картона и прочего наглядного пособия стояли чудом втиснутый стол, тумбочка и две табуретки.
– Ничего, что я вас принимаю в таких условиях? Только на пыль не обращайте внимания.
– Все в порядке, не беспокойтесь.
– Я давно тут соорудил зону отдыха. Люблю чаек попить в перерыв или тетради проверить, – сообщил Петр
– Спасибо. Ой, осторожно!
– Ничего, ничего. Я всегда такой рассеянный, а когда нервничаю, то еще больше. Мои студенты уже даже перестали хихикать, когда замечают разные носки. Привыкли. Так, ну я вас, видимо, порядком заболтал, а вы пришли по делу.
– Маша Титова, – сочла нужным напомнить я.
– Да. Такая трагедия, знаете ли! Машенька, милая девочка. Правда, на моих уроках себя никак не проявляла. Задания, видимо, списывала, и на зачетах ей кто-то из мальчиков обычно помогал. Но я ставил троечку, есть дети, которым просто не дано понять математику.
– Вы не замечали, они с Романом Полянским не дружили?
– Нет. Думаю, эти ребята не общались вовсе. Во-первых, Ромочка старше на год. А потом, склад интеллекта совсем разный! О чем им было говорить?!
Я усмехнулась, но не стала комментировать.
– Рома Полянский, это же феномен! Обладатель высокого интеллекта и неординарного мышления! Вы вот только представьте себе: начало позапрошлого учебного года. Я знакомлюсь с новыми детьми. Написал несколько задач на доске, хочу прощупать знания. И решение пишу, классу велел следить и записывать. Они все молча послушно переписывают. Вдруг один говорит: «У вас там ошибка!» Я отвечаю, мол, что все по учебнику. А он мне: «Значит, и в учебнике ошибка». Я позвал к доске. Он выходит, берет мел и бодро так все исправляет. Действительно, оказалась ошибка, я и в издательство потом звонил. Ага, сказал, вас ученик мой поправляет. Испытал гордость. Вы знаете, Женечка, он же поступал на общих основаниях. И тут обнаруживаешь, что нашел алмаз неограненный. Это же надо аккуратно, бережно очень. И что теперь будет с ребенком? Его уникальный интеллект погибнет ведь в неблагоприятных условиях! – Учитель поставил опустевшую чашку на край стола.
– Думаю, мне удастся найти настоящего убийцу Марии и доказать невиновность Романа.
– Правда?! – Математик вскочил, задев локтем чашку.
– Конечно. Осторожнее! – Я протянула руку, резко наклонилась и поймала ее в паре сантиметров от пола.
– Женечка, у вас великолепная реакция!
– Спасибо, – я поставила чашку на стол, ближе к его середине.
– Женечка, это вам спасибо! Заранее благодарен за своего любимого ученика! Спасите мальчика! И, разумеется, вы можете рассчитывать на мою помощь! Все, что понадобится! В любое время!
– Спасибо, Петр Вениаминович. Если понадобится, я попрошу помощи, обещаю.
Попрощавшись с рассеянным профессором, я отправила смс Рите, что вернусь к шестнадцати часам.
За время, оставшееся до вечера, успею посетить патологоанатома и родных Маши Титовой.
Родители погибшей девушки проживали неподалеку. В микрорайоне под названием «Дубки». Наверное, колледж выбирали по принципу: чем ближе к дому, тем лучше.
Я сверилась с картой, нашла нужную улицу и дом и решила заехать прямо сейчас. А если никого не застану, потом, по пути из морга, заглянуть еще раз.