Невинная для палача

Кучер Ая

В коридоре пусто, но громко – звук долетает издалека, гулкая стрельба, которая не останавливается ни на секунду. Каждый выстрел отдает вибрацией внутри.

– Проверим, Александра, насколько ты удачливая, – мужчина шепчет, губами задевает моё ухо. Простреливает ударами тока. – Поймают нас или нет? Если начнут стрелять, тебя заденут.

Боже…

Неужели Хасанов будет использовать меня в качестве живого щита?

– Вы попадете? – паникую. Насколько я нужна Валиду? Вдруг он пожертвует мной

прямо сейчас… – Или охранники?

– А хуй его знает. Поэтому будь умницей, держись позади меня.

Мужчина резко толкает меня себе за спину, идёт первым. За его широкой спиной ничего не видно. И я не хочу смотреть! Ещё бы глаза прикрыть, но слишком страшно.

Я на секунду оборачиваюсь назад, осматриваю пустынный коридор. Я могу сбежать. Броситься прочь. Спрятаться где-то, а Хасанов не будет тратить на меня время.

Если буду быстрой…

Если…

Кусаю губу до крови. Металлический привкус заполняет рот. Ускоряю шаг, следуя за мужчиной. Потому что я не знаю, что сейчас происходит в колонии. Где его люди, где охранники.

В меня могут выстрелить, случайно. Могу нарваться на заключенных, если они не в камерах. Опасность поджидает везде. Хасанов хоть уже есть рядом, а если я сбегу… Кто знает, насколько тогда плохо будет? Особенно, если мужчина меня поймает.

Через пару секунд окно возможностей закрывается. Я оборачиваюсь на тяжелые быстрые шаги, вижу догоняющего нас Мурада. Тот грубо пихает мне в руки мои туфли, даже не смотрит в мою сторону. Прижимаю обувь к груди, стараясь не отставать от Хасанова.

– Налево, – мужчина подсказывает. – А после…

– Я, блядь, эту тюрягу лучше тебя знаю, – Валид огрызается. – За девкой лучше следи. Здрыснет – шкуру спущу.

Я молчу про то, что бежать не собираюсь. Лучше вообще молчать, пока всё не закончится. Дуло автомата иногда задевает мою спину, настолько Мурад близко ко мне. Серьезно взялся за выполнение приказа.

Закрываю рот губами, когда выстрелы совсем рядом с нами. Что-то тяжелое падает, слышится мат. А после на нашем пути появляется двое мужчин. Тоже вооруженные.

Люди Палача.

Обмениваются кивками. После – идут впереди нас.

Всё происходит очень быстро.

События друг за другом.

Поворот за поворотом.

Пока в глаза не бьет яркий солнечный свет. Прикрываю лицо ладонью, жадно глотаю свежий воздух. Я словно вечность в темнице провела. Отвыкла от улицы.

Визжу от страха, когда идёт долгая автоматная очередь по земле перед ногами, гравий летит во все стороны. Пыль поднимается в воздух, заполняет лёгкие.

Смотрю вперед и застываю.

Вокруг – толпа в форме, с оружием. Несколько людей лежат лицом в землю, на их руках наручники. У полиции численное преимущество в десяток раз.

Четыре преступника ничего

не сделают против этой толпы.

Мы в окружении.

Побег Валида провалился.

Я спасена!

Папа учил меня, что во время штурма нужно спрятаться за чем-то, не приближаться к дверям и окнам. И главное – быть как можно дальше от преступников.

Но мне некуда деваться. Справа каменная стена, спереди и сзади эти самые преступники. Могу только влево бежать, но это вряд ли мне поможет. Какой шанс, что меня случайно пристрелят, попадут по двигающейся цели?

Или, ещё страшнее, если Валид меня дернет обратно. Успеет как-то навредить до того, как его закуют в наручники.

– Хасанов, – один мужчина в полицейской форме выходит вперед, поднимает вверх рупор. – Сложите оружие, толкните к нам. Лицом в землю. Руки за спиной. Тогда никто не пострадает.

– Вряд ли, – тот качает головой. Я не вижу его лица, но уверена, что Валид улыбается. – А если я не согласен? Что тогда?

– Мы будем открывать огонь на поражение. Нет нужды умирать. Твои люди обезврежены, дороги перекрыты. Сдавайся. У вас нет шанса уйти живыми.

– Думаю, я попытаю удачу.

– Я считаю до трех. Раз.

Никто не шевелится с места. Но и не стреляет. Будто замерли во времени. Я даже не дышу. Надеюсь, что желание жить у Хасанова сильнее, чем убить пару полицейских.

Пожалуйста.

Я не хочу умирать так глупо. На заднем дворе забытой Богом колонии. Прижимая обувь к груди, со слезами на глазах. Из-за глупого интервью, которое должна была брать не я.

– Два…

– А с ниточкой будет? На волосинке? – Валид будто ничего не боится, откровенно нарывается. – Я помогу, начальник. Три.

Сам заканчивает счет. Таким самодовольным голосом, что у меня в голове нервы лопаются. Он самоубийца. Псих! Он действительно готов умереть, лишь бы не вернуться в тюрьму?

От грубого толчка моя спина начала жутко ныть, боль расползлась под кожей. Я не смогла устоять на месте, врезалась в Хасанова. А тот воспользовался шансом.

Завёл руку назад, ловя моё запястье, а после потянул на себя. Выставляя вперед. Прижал к своей груди, надавил ладонью на мой живот, удерживая на месте.

Меня касается что-то твердое, холодное. Спустя секунду я понимаю, что это пистолет. Дуло скользит по шее вверх, пока не упирается в мой подбородок. Я пытаюсь уйти от прикосновений, но Валид надавливает сильнее.

– Заложница! – кричит полицейский, поднимая вверх руку со сжатым кулаком. – Хасанов, не дури. Я советую…

– В жопу свои советы засунь. У меня и так пожизненное. Смертной казни нет. Что ты мне сделаешь?

– Твоим людям грозит восемь лет. Нет нужды всем садиться на пожизненное. Предлагаю договориться.