Невинная для Варвара
Шрифт:
Вот это я выдала и даже не запнулась, не покраснела и взгляд не опустила. Натан сжимает мои пальцы в некой поддержке. А вот Саид довольно долго сверлит нас недобрым взглядом.
— Обидишь её, Рахлин… — цедит сквозь зубы и пальцем грозит.
— Да-да, за яйца подвесишь. Слышал уже, — со смешком перебивает его Натан. — Свали уже, мне на работу ехать надо.
— Ключи и карту всё равно оставлю, — раздражённо буркнув, мужчина отступает.
Натан целует в висок и идёт провожать друга. Семеню за ними. Глупо улыбаюсь
В прихожей замечаю свои почти потерянные вещи. Рюкзак с книгами, что отобрали братья. Вчерашнюю сумочку, куртку, даже ботильоны. Опять благодарю Саида, не сдержав порывы, крепко обнимаю и целую в щёку.
Как только за гостем закрывается дверь, Натан в спальню удаляется. Я же в гостиную иду. Время почти девять, нам обоим на работу пора. Переодеваюсь в офисный костюм, выуживаю старый телефончик, нужно его по приезде поставить на зарядку.
— А ты куда собралась? — удивляется мужчина, когда я выхожу из комнаты.
— Э-э, на работу? — недоумённо хмурюсь.
— Нет, ты сегодня остаёшься дома и отдыхаешь. Это я тебе как твой начальник говорю. И перенеси все вещи в спальню. Хватит ютиться в гостиной, мой шкаф вполне просторный, — бескомпромиссно заявляет и на часы поглядывает. — Если что нужно, звони. Мне пора, Цветочек.
Натан быстро целует в губы и выскакивает из дома. Ещё пару минут я тупо стою в прихожей, смотрю на закрытую дверь. А после со вздохом иду опять переодеваться. И даже не знаю, что чувствую по этому поводу.
Время до вечера пролетает быстро. Я и вправду отдыхаю. Долго отмокаю в пенной ванне, переношу вещи и прибираюсь. Готовлю ужин. Выясняю у Алины, какие темы мы прошли, и занимаюсь по учебникам. И ударно сплю в обед. В общем, максимально занимаю себя, чтобы не думать о Натане и не анализировать его поведение.
Мужчина, к слову, целых два раза вспоминает обо мне. В полдень звонит, узнаёт, как я и чем занимаюсь. А вечером пишет СМС, спрашивает, нужно ли что-то купить.
Удивительно то, что уже в полседьмого Натан приезжает домой. И это впервые за всё наше недолгое сожительство, когда мужчина возвращается с работы вовремя.
— М-м-м, как вкусно пахнет, — урчит он, заходя. Тянется ко мне. Сама с улыбкой льну и целую в губы.
— Я мясо запекла, — бормочу.
— Нет, глупышка, это ты вкусно пахнешь, — усмехается брюнет, смущая меня. — Так бы и съел тебя.
— Съешь, — сиплю, сама не верю, что говорю это. Прекрасно ведь понимаю, какое именно значение он вкладывает в это слово. Натан бровь выгибает и, отстранившись, в глаза заглядывает.
— Маленькая искусительница, — хмыкает он и, зарывшись в волосы, тянет на себя.
Наши губы сталкиваются в столь необходимом поцелуе. И тело сладостным желанием наполняется. Он целует жадно, будто и вправду голод утоляет. Тянусь на носочках, пока он не поднимает
Его ладони даже через одежду жар разносят. Плавят меня, я в воск превращаюсь. Хочу большего и страшусь. Не знаю, чего именно: что вот сейчас всё случится, или того, что он опять прервётся.
— Моя девочка, — выдыхает довольно Натан, выпуская из рук лишь для того, чтобы скинуть верхнюю одежду. Ловит мой затуманенный взор и улыбается.
Глава 24. Натан
Моя невинная развратница. Дрожит в моих руках. На поцелуй отвечает и выгибается. Пальчиками на плечи давит и прерывисто дышит. Вся в оголенный нерв превращается.
Я о ней весь день думал. Постоянно на стол секретаря пялился. Не хватало моего Цветочка безумно. Знал, что в безопасности, дома, но всё равно параноил. Прекрасно понимал, что и сегодня, скорее всего, ничего не обломится. Малышке время нужно в себя прийти. Забыть старика этого и довериться.
А она переиграла меня. Так робко себя предложила. Потянулась и снесла напрочь все собственные установки и загоны.
Отрываюсь от губ, скольжу взглядом по полуголому телу. Невинная соблазнительница. Каждым изгибом манит к себе.
— Натан? — удивлённо выдыхает со стоном и опьянённым взглядом смотрит.
Бюстгальтер вслед за платьем летит на пол. Склонившись, захватываю губами чувствительную горошину. Посасываю, прикусываю. Слышу желанный вскрик. Жасмин сильнее цепляется за плечи, комкает рубашку, в волосы зарывается.
Я упиваюсь её чистыми, незамутнёнными эмоциями. Целую жёстче, на поясницу ладонью давлю, чтобы ещё сильнее прогнулась, ко мне прижалась, почувствовала, насколько сильно её хочу.
Переключаюсь на второе лакомое полушарие, захватываю в плен рта тугую вишенку соска. Мне её и вправду съесть хочется. Всю. Она безупречная. Идеальная. Моя. Каждый всхлип, вздох, стон — просто удар по рецепторам и лавовый взрыв.
Поцелуями ниже спускаюсь. Языком чувствую каждое ребро, оглаживаю торчащие косточки на бёдрах. Чёрт, малышка ужасно худая. Готовит — отвал башки, а сама ест как птичка, урывками и в сухомятку.
Отрываюсь от желанного тела, смотрю на мою обнажённую прекрасную жену. Смущается, краснеет до самой груди и губу прикусывает.
Подцепив единственное оставшееся препятствие — трусики, тяну их вниз и опускаю взгляд. Тут-то я и замечаю синяки на её бедрах и талии.
Сжимаю зубы, сдерживая полыхнувшую в венах злость. Девчонка чувствует перемену настроения. Руками грудь прикрывает и отступает.
— Он тебя тронул? — я явно растерял все навыки коммуникации и заодно мозги.
— Только удерживал, когда целовал, — очень тихо и отрывисто отвечает, жмурится. Кажется, пытается отвернуться.