Невинная наследница

Картленд Барбара

Голоса удалились. Равелла сидела неподвижно. Только когда ее кавалер вернулся с извинениями, что так долго ходил за стаканом лимонада, она поняла, что ее ногти впились в ладони.

Она поблагодарила его и, поднявшись, сказала, что устала от жары и хочет найти леди Гарриэт.

— О господи, вы побледнели! — воскликнул кавалер и последовал за ней в дом, несмотря на ее протесты.

Равелла нашла леди Гарриэт, и та немедленно согласилась ехать домой. Герцога вызвали из комнаты для карт, и они поехали. Равелла тихо сидела

в углу кареты.

Когда они доехали до Мелкомба, герцог помог леди Гарриэт и Равелле выйти из кареты и пожелал им доброй ночи. Равелла посмотрела на него потемневшими глазами:

— Вы куда-то поедете, пекки?

— Еще рано, Равелла, — ответил он. — Спите спокойно. Доброй ночи, Гарриэт.

Они вошли в холл, и Равелла обернулась, чтобы посмотреть, как герцог входит в карету. Дверь за ним закрылась. Она хотела подслушать, куда он едет, но кучер стегнул лошадей, и лакей вскочил на запятки.

Дверь дома закрылась, и Равелла вдруг почувствовала себя заключенной в мраморном великолепии Мелкомба.

Очень медленно она поднималась в свою комнату.

— Если к утру тебе не станет лучше, мы пошлем за доктором, — сказала леди Гарриэт.

Оставшись после ухода горничной одна в своей постели на серебряных лебедях, Равелла поняла, что никакой врач не сможет вылечить ее боль.

На следующее утро Равелла встала рано. Под глазами ее были круги от бессонницы, но в остальном она была обычной, хотя, переходя из будуара, который служил им с леди Гарриэт гостиной, в библиотеку и обратно, не знала, чем заняться.

Она ждала герцога, но он задерживался в это утро и не выходил из своей комнаты до полудня. Когда же он вышел, то сообщил, что собирается посмотреть матч, который будет проходить за городом. Это будет бой, на который он поставил значительную сумму в Уайт-клубе накануне.

— Вы были в Уайт-Хаус прошлой ночью? — спросила Равелла таким веселым голосом и с таким блеском в глазах, что он удивленно посмотрел на нее.

— Да, — ответил герцог. — К сожалению, мне не везло в карты, и я надеюсь возместить убытки, если мой борец победит сегодня.

— Надеюсь, он победит, — сказала Равелла.

Леди Гарриэт хотелось знать, почему это так заинтересовало Равеллу, но она ничего не сказала, радуясь, что нездоровье Равеллы прошло.

— Мы будем обедать вместе? — тоскливо спросила Равелла, когда герцог уже надевал перчатки.

— Думаю, нет, — ответил он. — Я приглашен. А вы и Гарриэт обедаете дома?

— Мы отдохнем, — ответила леди Гарриэт. — Даже приглашение в Чарлтон-Хаус не соблазнит меня отказаться от мысли лечь пораньше. Равелла должна отдохнуть. Вчера было слишком жарко, да и сегодня не стало прохладней.

— Я хорошо себя чувствую, — певуче произнесла Равелла.

— Все равно ляжешь пораньше, — сказала леди Гарриэт с насмешливой суровостью. — Счастливо, Себастьян.

— Благодарю, Гарриэт.

Герцог повернулся

к дверям. Фаэтон, запряженный тройкой лошадей, уже ждал его. Равелла наблюдала за отъездом. Он напоминал ей Аполлона, едущего в своей солнечной колеснице по небу. Но даже Аполлон не был так красив.

Она легонько вздохнула, возвращаясь в дом, но свет солнца показался ей ярче, потому что герцог был в Уайт-Хаус накануне.

Его светлость прекрасно провел день, наблюдая, как Джо Хокинс превратил Вила Гиббса в кровавое месиво. Затем он получил несколько расписок от своих друзей на значительные суммы и отправился в Лондон в отличном настроении. Он принял ванну, переоделся и поехал обедать с лордом Ватфордом, два дня назад вернувшимся из Парижа.

Лорд Ватфорд привез с собой разные вина и хотел знать мнение герцога о них. Джентльмены провели приятный вечер, пробуя вино бутылка за бутылкой и в то же время отведывая блюда, приготовленные французским поваром лорда Ватфорда. По благосклонно высказанному мнению его светлости, соусы, приготовленные поваром, превосходили все, что он пробовал раньше.

Было совсем рано, когда лорд Ватфорд сказал герцогу, что он обещал заехать в Оперу за одной из танцовщиц, когда спектакль окончится.

— Поедешь со мной? — спросил он.

Герцог покачал головой:

— Не сегодня. Я недавно обедал с множеством «юбок» и начинаю верить, что «немного и редко» подходящее слово в отношении балета.

Лорд Ватфорд серьезно посмотрел на него:

— Проклятие, Себастьян! Ты стареешь. Если ты станешь напыщенным, какого черта будет с нами? Мы все должны будем придерживаться прямого и узкого пути.

— Можешь этого не опасаться, — ответил герцог, — но иногда мне нужна перемена, что-то пикантное вроде того, что твой повар положил в устричный соус. Танцовщицы становятся слишком обычными.

— Ты пугаешь меня, — встревожился лорд Ватфорд. — Это не похоже на тебя, Себастьян. Если ты не будешь осторожен, то скоро пойдешь к алтарю с какой-нибудь добронравной девицей, семья которой навяжется тебе, когда ты этого меньше всего будешь ожидать.

— Не беспокойся на этот счет. Ни одна добронравная девица не возьмет меня, даже если я настолько сойду с ума, чтобы предложить ей замужество.

— Не будь слишком уверен, — предостерег лорд Ватфорд. — Герцог есть герцог, даже если он скверный. Кроме того, ты дьявольски богат, Себастьян. Ладно, если ты не хочешь ехать со мной, я должен отправляться, иначе Мелисса захочет узнать, что со мной стряслось.

Когда герцог подошел к своему дому, он услышал бой часов отдаленной церкви и удивился, что пришел так рано. На него было непохоже не рисковать, когда счастье, как показала игра накануне, отвернулось от него. Он колебался, думая, пойти ли к Бруку или заглянуть в клуб, где, он знал, найдет компанию друзей, готовых играть в вист или экарте.