Невинность и порок
Шрифт:
— Вы извините, но я предпочла бы отдохнуть, — заявила Селина. — У меня был трудный день. И я устала.
Она уселась на софу рядом с лордом Хоудриджем. Француз не отставал, продолжая свою болтовню. Лорд Хоудридж задал вопрос Селине по-английски:
— Не портит ли вам настроение этот пожиратель лягушек?
— Не совсем так, но… — Селина замялась, подбирая слова, — мне становится неловко от пустых комплиментов, которые ровным счетом ничего не значат.
—
— Не очень-то много я слышала комплиментов в свой адрес до сегодняшнего дня.
— До сегодняшнего дня? — как эхо повторил лорд Хоудридж только с вопросительно-удивленной интонацией.
— На самом деле это мое первое появление в обществе, — призналась Селина.
Это была почти правда. Ведь не считать же жалкие деревенские вечеринки за светские приемы. Да и те прекратились сразу после кончины ее матери.
То, с каким изумлением взирал на нее лорд Хоудридж, обеспокоило Селину, и она возблагодарила небо, что по счастливой случайности Квентин Тивертон, вальсирующий с Каролиной, оказался поблизости.
— Селина, мне кажется, что тебе пора домой, — сказал он.
— Я бы не хотела уводить тебя отсюда, где тебе так весело, — мужественно произнесла Селина.
— Меня пригласили на игру на частной вилле, — сказал Тивертон. — Так что сначала я отвезу тебя в отель, после чего не лишу себя удовольствия провести остаток ночи за любимым занятием.
Селина встала.
— Спокойной ночи, лорд Хоудридж, — вежливо попрощалась она.
— Я навещу вас в отеле завтра, — заявил лорд. — Вы не возражаете?
Селина вопросительно посмотрела на Тивертона.
— Я уверен, что Селина с радостью примет твое приглашение, Хоудридж, — сказал тот и распрощался с бывшим однокашником.
Селина пожелала спокойной ночи хозяйке дома и всем ее гостям. Когда они с Тивертоном уже направлялись к выходу, Каролина Летесснер почти бегом догнала их.
— Когда мы увидимся в следующий раз, Тивертон? — понизив голос, спросила она. — Ты знаешь, где я остановилась. Может быть, ты завтра посетишь мою обитель?
— Разве я могу отказаться от такого приглашения? — промолвил Квентин.
Ручка актрисы слегка погладила его руку. Он поднес ее запястье к своим губам и запечатлел поцелуй.
— Спокойной ночи, Каролина. Веди себя хорошо. Постарайся не перевернуть весь Баден-Баден с ног на голову. По моим сведениям, здесь царила тишь да гладь до твоего приезда.
— Тогда настало время пробудить город от спячки, — с озорным блеском в глазах произнесла Каролина Летесснер.
Тивертон рассмеялся, еще раз
Лакей услужливо сбегал за наемным экипажем и подогнал его к подъезду виллы.
По дороге в отель Селина решилась высказать суждение:
— Мадам Летесснер… необычайно хороша…
— Такой она была всегда, — коротко откликнулся Квентин.
— Ты познакомился с ней в Париже?
— Да, много лет тому назад. В первый мой визит… Время перед ней бессильно. Она излучает очарование и веселье, как солнце свет и тепло, и, по-моему, так будет вечно. В ней живет сам дух Парижа.
— И это тебе в ней… нравится? — задала вопрос Селина, мысленно сравнивая темноволосую Каролину, с неправильными чертами лица, но с пляшущим в глазах дьявольским огоньком, с собой — хрупкой, робкой блондинкой. Контраст был разителен — небо и земля.
— Я не знаю мужчины, который бы не поддался чарам Каролины, — откровенно заявил Тивертон.
В молчании они подъехали к отелю.
— Ты, надеюсь, не будешь скучать? — спросил Квентин, проводив Селину к подножию лестницы через ярко освещенный холл.
— Нет, конечно, — ответила девушка. — А когда ты думаешь вернуться обратно?
— К тому времени ты уже будешь спать крепким сном. — Он улыбнулся. — Вероятно, это произойдет на рассвете. Традиционно истинные игроки расходятся по домам с первым криком петуха.
Он заметил ее что-то ищущий, выжидающий взгляд и постарался успокоить ее:
— Ложись в постель и ни о чем не тревожься, Селина. У тебя было великолепное начало сегодня. Ты пользовалась большим успехом и всем понравилась. А в любой скачке от хорошего старта зависит многое.
Селина покраснела, выслушав от Тивертона похвалу.
— Спасибо. Спокойной ночи, Квентин.
Впервые она решилась назвать его просто по имени и тут же смутилась, хотя причин для этого не было никаких. Ведь они изображали брата и сестру, и ей надо было привыкнуть именно так его называть.
Она поднялась к себе в спальню и уснула мгновенно, едва голова ее коснулась подушки. Сказались пережитые ею душевные и телесные муки, усталость от долгого путешествия и волнения прошедшего дня.
Ее пробудил легкий шум, доносившийся из соседней комнаты. Там открылась и захлопнулась тихонько дверь, послышались осторожные шаги.
Из окна сквозь неплотно задернутые занавески пробивался тусклый блеклый рассвет. Квентин Тивертон не шутил, говоря, что игроки расстаются с картами лишь на заре.