Невинность и порок
Шрифт:
— Достаточно. Стой там. — Жесткий взгляд Стэна словно пронзил юношу. — А теперь скажи мне: куда ты собираешься отвезти Пьюрити завтра утром?
Касс ответил не сразу. С момента своего появления на ранчо он намеренно избегал общения со Стэном, понимая, что если между ним и стариком появится какая-то близость, то это может только помешать ему. Нет, он ни в коем случае не собирался отступать, даже под испытующим взглядом Стэна. Однако сложившееся положение требовало от него большего, чем он еще недавно готов был допустить.
— Я
Касс невозмутимо ответил:
— Что именно вы хотите знать?
Стэн поджал побелевшие губы.
— А ты хладнокровный парень, черт бы тебя побрал. Я ведь уже сказал, что хочу знать, куда ты собираешься отвезти Пьюрити.
— Я не стану отвечать на этот вопрос.
— Ах так? — Подбородок Стэна дернулся. — Даю тебе три секунды на то, чтобы объяснить почему.
— Не хочу, чтобы кто-нибудь последовал за нами. Это только привело бы к лишним осложнениям.
— Осложнениям для кого?
— Для всех, кого это касается.
— А ты не хочешь осложнений?
— Вот именно.
— И ты полагаешь, что я буду спокойно сидеть дома и ждать.
Касс не ответил. Он заметил, как подбородок старика приподнялся, а его пальцы крепче сжали рукоятку револьвера.
— Сколько времени должна занять эта поездка? — поинтересовался Стэн.
— Две недели или около того.
— По словам Пьюрити, ты обещал отвезти ее к какому-то шаману, который может рассказать ей о судьбе сестер. Это чистейшей воды ложь! — прямо заявил Стэн.
Касс решительно возразил:
— Нет, правда.
— Индейские штучки! Ты и сам веришь в это не больше моего.
— Вы забываете о том, что говорите с индейцем.
— Нет, я говорю не с индейцем, а с человеком, подписавшим со мной соглашение о партнерстве, с парнем, который здесь для того, чтобы помочь нам поставить ранчо на ноги, с мужчиной, обязавшимся трудиться здесь в поте лица бок о бок с Пьюрити, а не увозить ее бог знает куда, притом без каких-либо гарантий! — На посеревшем, покрытом морщинами лице Стэна появилосьвыражение нескрываемой угрозы; его рука, сжимавшая револьвер, дрогнула. — Неужели ты и вправду решил, что я позволю тебе забрать с собой Пьюрити без всякой охраны?
— У нее будет охрана.
— Вот как?
Палец Стэна дернулся на курке, когда Касс подошел ближе к его постели.
— Мы с Джеком подписали с вами контракт, который я твердо намерен соблюдать. Кроме того, мой отец многим вам обязан. Он хочет вернуть свой долг, и я не могу запятнать его доброе имя.
— Сейчас меня не интересуют соглашения, как, впрочем, и старые долги чести!
Касс посмотрел прямо в глаза старику. Молодой человек вдруг подумал, что, если бы Стэн захотел, он давно бы уже нажал на курок. Эта мысль придала невозмутимости его взгляду, и он спокойно произнес:
— Я не причиню вреда Пьюрити, просто отвезу ее к человеку, который может ответить на интересующие ее вопросы,
— А как быть со всей этой чушью насчет Парящего Орла?
Касс с трудом удержался от горького замечания, уже готового сорваться с губ.
— Пьюрити говорит, что ничего не знает о его исчезновении. Я ей верю.
— В самом деле? — Глаза Стэна превратились в узкие щелочки. — С каких это пор?
— С сегодняшнего дня.
— И что же заставило тебя изменить свое мнение?
— Это уж мое дело.
— Вот как? — Ответ Стэна ничем не выдавал его переживаний, рука перестала дрожать, и палец, лежавший на курке, обмяк. От внимания юноши не ускользнула едва заметная перемена в тоне старика, когда тот добавил: — Значит, теперь ты готов поверить Пьюрити, что она никогда ничего не слышала о Парящем Орле?
Касс кивнул.
— Тем лучше, потому что должен тебе прямо сказать: если и есть на свете такая вещь, на которую Пьюрити не способна, то это ложь. — В голосе Стэна проступили резкие нотки. — Я не забыл о том, что случилось во время перегона скота прошлой осенью. Ты совершил ошибку, когда напал на нее… и очень крупную к тому же.
Глаза Касса сузились.
— В таком случае мне пришлось заплатить за это сполна. Если же вы таким образом хотите спросить меня, не собираюсь ли я снова поднести нож к горлу Пьюрити, должен ответить вам «нет».
— Ах, значит, нет?
— И если вам угодно знать, будет ли Пьюрити в безопасности рядом со мной, то мой ответ — да.
— Ты готов дать мне слово?
Касс кивнул.
— Я хочу услышать это, парень!
— Даю вам слово.
Но Стэн никак не мог успокоиться:
— Этого недостаточно! Я хочу, чтобы ты поклялся мне честью своей матери.
В глазах Касса промелькнуло изумление:
— Честью индианки?
— Честью женщины, которую мы оба любили.
Чувствуя на себе пристальный взгляд старика, Касс молчал, после чего ответил:
— Клянусь вам… честью моей матери.
Рука Стэна бессильно упала на кровать. Он проворчал:
— Убирайся! И передай Баку, чтобы зашел ко мне. Я должен поговорить с ним перед сном, иначе ты вряд ли протянешь до утра. — Заметив, как Касс стиснул зубы в ответ на его слова, он добавил: — Не беспокойся. Я сам обо всем позабочусь.
Касс направился к двери. Его ладонь уже лежала на ручке, когда он глубоко и с облегчением вздохнул. Какую-то долю секунды молодой человек даже не был уверен, что этот вздох был его собственным.
Первые проблески рассвета появились на ночном небосклоне, когда Пьюрити показалась на пороге дома, держа в руке седельные сумки. Она нахмурилась, увидев, что ее гнедая уже оседлана и ждала бок о бок с мерином Касса. Тут же стояла вьючная лошадь, нагруженная вещами. Девушка взглянула на Касса, возившегося с упряжью, и в горле у нее встал ком.