Невинность и страсть

Джонс Лиза Рене

— Читай вслух эту долбаную страницу, Сара. Хочу узнать, понимаешь ли ты, что здесь написано.

— Понимаю, — шепчу едва слышно и дрожащими руками беру дневник.

— Читай, — безжалостно повторяет Крис.

Открываю рот, чтобы возразить, но суровый взгляд заставляет смолчать. Не могу понять реакцию Криса и не знаю, почему он хочет, чтобы я читала дневник вслух, но подчиняюсь. Смотрю на летящий почерк и начинаю медленно читать:

— «Сегодня он меня наказал. Наказание было неизбежным. Я это знала. Вспоминаю ход событий и спрашиваю себя, не дразнила ли его намеренно, позволив себе флирт с другим мужчиной. Просто… не понимаю, как ему удается

меня делить и в то же время в полной мере мной обладать. Стоя на коленях с привязанными к столбу руками и ожидая первого удара плети, отчетливо сознавала, что в эту минуту заключаю в себе весь его мир. Для него не существовало ничего иного, кроме комнаты и того, что он хотел со мной сделать. Того, что хотела от него я. Мечтала о надвигающейся боли, как сама того не ожидала. Боль. Боль приносит избавление. Удар плети убивает все остальные чувства. Боль прошлого отступает, а вместо нее приходит…»

Крис забирает у меня дневник и с ненавистью швыряет на стол. Привлекает к себе и сжимает ладонями шею, как делает всегда, когда хочет продемонстрировать силу.

— Так вот о чем твои фантазии, Сара?

— Нет, я…

— Только не ври.

— Это… не понимаю, что ты хочешь мне сказать.

— Ты не знаешь, во что впутываешься.

Но он-то отлично знает: интуиция подсказывает.

— Я не…

Крис властно накрывает губами мои губы и целует жестко, безжалостно, горячо, соблазнительно — пока не начинаю задыхаться. Когда же наконец отпускает на свободу, ладонь грубо ласкает грудь, бедра прижимаются к моим, дыхание вырывается жаркими судорожными порывами, а голос напоминает рычание:

— Если бы ты только знала, до чего заманчиво преподать тебе незабываемый урок!

«Да. Да, пожалуйста. Научи меня!» Каждая клеточка моего существа рвется узнать, чем он мне угрожает. Страха нет — только раскаленное добела вожделение и отчаяние.

— Сделай же это, — требую я с вызовом. — Сделай, Крис!

Он толкает меня на диван и накрывает собой.

— Сама не знаешь, во что ввязываешься, Сара.

— Так покажи! — выдыхаю я. — Объясни!

Крис закидывает мои руки за голову.

— Черт возьми, Сара, надо бы. Надо бы выбить из тебя дурь и вышвырнуть эти проклятые дневники. — Он утыкается лицом в шею, но вдруг исчезает и оставляет в кромешной пустоте.

Сажусь, изнемогая от тоски по тому неведомому наслаждению, в котором мне только что было отказано. Крис стоит спиной ко мне, запустив пальцы в длинные светлые волосы.

— Проклятие! — восклицает он в бессильной злобе. — Что ты со мной делаешь, женщина?

Крис балансирует на рубеже самообладания и бешенства, а мне не терпится узнать, что скрывается за его словами. Разве можно было представить, что тяга к неизвестному окажется столь непреодолимой? Быстро встаю, подхожу и не оставляю времени на ответный маневр. Падаю на колени и принимаюсь ласкать выпирающее сквозь джинсы мужское достоинство. Он хочет меня, хочет преподать тот самый урок, о котором говорил. И я тоже хочу.

— Что ты делаешь, Сара?

— Дарю тебе наслаждение, как ты дарил мне. — Задираю его рубашку, прижимаюсь губами к животу и в то же время расстегиваю пуговицу на джинсах.

— Сара, — шепчет Крис внезапно осипшим голосом. Оказывается, я действую на него так же, как и он на меня. Расстегиваю молнию на джинсах, запускаю руку в трусы, глажу твердую горячую плоть и одновременно освобождаю его от одежды.

Он смотрит сверху вниз почти плотоядным взглядом, и мне это нравится. О да, очень нравится! Он принадлежит

мне — весь, до последней клеточки. Смотрю ему в глаза, высовываю язык и слизываю жемчужную каплю.

Ресницы трепещут, тело напрягается, но руки остаются без движения. Хозяин положения он, а не я. Провожу языком по члену, и с губ срывается легкий вздох. Вдохновленная успехом, осторожно беру плоть в рот и знаю, что продолжение неминуемо.

Язык делает свое дело, и не напрасно. На голову мне ложится ладонь.

— Перестань дразнить, — хрипло приказывает он. — Возьми глубже.

Люблю, когда этот мужчина повелевает. Страстно желаю принять инициативу на себя, но когда командует он, готова беспрекословно выполнить любой приказ. Стараюсь втянуть его целиком и жду, когда он окончательно скроется во влажных недрах моего рта.

— Хорошо, детка. Возьми все.

Выполняю распоряжение и начинаю ритмично скользить вверх и вниз. Мускулы на его ногах напрягаются, каменеют. Он выгибается мне навстречу и с силой вцепляется в волосы.

Мне уже приходилось заниматься оральным сексом: Майкл любил поставить на колени. Но еще ни разу в жизни это занятие не распаляло мою страсть. А сейчас я изнываю от вожделения; пот льет градом, грудь болит и тяжелеет нестерпимо, так что приходится ласкать ее самой, чтобы ощутить хотя бы небольшое облегчение.

— Сильнее, — командует Крис. — Глубже.

Надавливаю жестче и спустя мгновение ощущаю во рту солоноватую струю. Слышу хриплый рык, чувствую, как содрогается сильное тело. Звериное рычание удивительным образом пронзает насквозь и подводит вплотную к оргазму. Собственная власть воспламеняет. Ощущаю во рту вкус его освобождения и впервые в жизни глотаю охотно и с удовольствием. Хочу его… хочу до боли.

Крис на миг замирает, а потом сбрасывает напряжение и оживает. Прежде чем успеваю осознать, что происходит, поднимает меня, срывает рубашку и бюстгальтер. Толкает лицом на диван и спускает джинсы. Одной рукой прижимает к себе, а другой проникает в горячую влагу между ног.

— Тебе понравилось делать это со мной?

— Да. — Короткое слово вырывается со свистом.

— А тебе хотелось почувствовать меня внутри своего тела? — Пальцы творят невообразимое, и я уже совсем, совсем близко…

— Да, — отвечаю одними губами, не в силах произнести вслух даже самое короткое слово. Тело сжимается и конвульсивно содрогается. Колени слабеют, и Крису приходится меня держать. В глазах темнеет, и во тьме мелькают разноцветные искры. Затерявшись в сладострастных впечатлениях, не ощущая течения времени, распластываюсь на Крисе и постепенно начинаю мучительно сознавать, что джинсы и трусы неблагородно обитают где-то под коленками.

Крис нежно проводит ладонями по моим рукам и возвращает нижнюю часть одежды на место. На миг отходит, но тут же появляется с рубашкой в руках и надевает ее через голову.

Подводит к дивану, садится сам, сажает меня на колени и прижимается лбом к волосам. Не знаю, сколько мы так сидим, но вставать не хочу.

— Ты ведь понимаешь, что, судя по этой записи, Ребекку подвергли истязанию, правда?

Совсем как меня, думаю я, но вслух не произношу. Отстраняюсь и смотрю на него.

— Да. Именно это беспокоит больше всего. В дневниках описан не просто секс, а нечто большее; откровения Ребекки внушают необъяснимый, почти сверхъестественный страх. В галерее утверждают, что Ребекка в отпуске… и при этом вся ее жизнь собрана в одном контейнере. Не сходится. С ней что-то случилось, но никто не волнуется, никто не ищет ее.