Невинность в расплату
Шрифт:
— Я? — хохочет.
— Я, дорогой старший братец, еще до того возраста не дожился, когда постель для сна нужна! Есть много интересных вещей, которые в ней нужно делать! А спать… Спать, братец, удел стариков! Надеюсь, ты до этого не дошел пока. А то песочек за тобой придется подметать скоро! И ты отдохнул бы. Пор-нормальному! Хочешь, девочек тебе подгоню? Высший сорт! Так расслабишься, что чуйка твоя вмиг на место встанет!
— А нет, — отшвыривает телефон, поднимаясь. — Расслабон и лежка откладывается. В
Ржет. Ухмыляется. Все ему игра. Походу, Арману даже в кайф эти разборки. Забава. Как для детей американские горки. Только покруче. Аттракцион.
— Давай, Арман, — ухмыляюсь.
Такой запал и должен быть. Кровь кипит, когда буря.
— Разбирайся. Снимай арест. Только кровь смыть не забудь. И рубашку смени.
Знаю я его. Он же так и поедет разбираться. Прямо к генералу. Как после войны.
И так все про склад знают. Но зачем нам лишние вопросы? И журналюги, конечно, слетятся, как мухи на мед.
— А я верных нам людей пока соберу. Семьи, в которых на все сто уверен. Будем стягивать силы. Готовится к настоящей войне.
— Гедеон, мой хороший! — похлопываю любимого коня по морде.
Вот. Вот что мне и правда сейчас нужно. Бешенная скачка. Только она, как всегда, почти с самого детства, способна по-настоящему проветрить мозги. Она и верный конь.
38. Глава 38
Но воздух ошпаривает. Обжигает. Когда пересекаю черту ограды.
Сердце колотится, как бешенное.
От одного понимания, что она здесь.
Что дышит этим воздухом.
Спрыгиваю с коня и замираю.
Оно колотится не там, где положено. А где-то возле лопаток. Там словно прожигает. Каленым железом рубит напополам.
Резко оборачиваюсь. Не вижу. Ее нет в зарослях роз.
Да и откуда ей там быть?
Она под началом Ирмы. Работает в доме, как и другие девушки. Им в сад ходу нет.
И все равно.
Стою, как соляной столб. Замираю. И будто ее глаза оттуда прямо в сердце. И рвут. Рвут его на части.
Блядь.
Я должен избавиться от этого наваждения!
Не вышло на расстоянии. Не вышло под пулями. Виски не помог.
Значит, я просто вытрахаю ее из себя.
Упьюсь другой. Опытной. Умелой. Привычной.
Той, что знает все мои вкусы. Давно умело удовлетворяет все желания.
Перед свадьбой я отдалил ее от себя. Почти вышвырнул, отставив неплохие отступные. Так, был уверен, правильно. Не дело любовницу при себе держать, когда женитьба на носу. Но теперь… Теперь я не связан обязательствами! Ни перед кем!
Может все дело только в этом?
Блядь, сколько я не был с женщиной?
А ведь привык брать много. Часто. По нескольку раз в день и за ночь. Арман прав. Когда это мы в постели спали?
Все
Просто та шлюха из бара мне на хрен не нужна была. Дешевка. А я к дешевкам не привык. Но с другой… С другой я точно вытрахаю из-под ребер эту несусветную дурь по имени Мари!
— Ольга?
На ходу набираю номер бывшей любовницы.
— Ну конечно, ты рада. Я даже не сомневаюсь. Жду тебя через три часа. У себя.
39 глава 39
* * *
— Я знала, что ты позовешь. Ждала. Каждую минуту ждала.
Ольга входит бесшумно. В гостиную ровно после того, как все разъезжаются.
Сбрасывает тонкий плащ, облегающий фигуру, как вторая кожа.
Оставаясь абсолютно обнаженно. Под ним нет ни клочка одежды.
Да. Она всегда умела удивлять.
— Мой господин скучал.
Опускается на колени.
Привычным жестом дергает молнию брюк.
— О, дааааа. Вижу, что скучал.
Громко сглатывает, облизывая губы. Обхватывая рукой мой адский стояк, который не проходит все время с тех пор, как я вернулся.
И я знаю. Что ее рот уже наполнен слюной, а между ног мокро и бушует пламя.
— Быстрее, Ольга, — морщусь, отставляя стакан с виски.
Мне нужно кончить. Срочно. А потом. Потом я буду ее трахать так, что даже у привычной любовницы искры полетят из глаз! До тех пор, пока вкус имени Мари не сотрется из меня! Навсегда не сотрется!
— Я сказал, быстрее, — обхватываю пятерней ее волосы. Наматываю на кулак. Хватит облизывать. Распалять меня не нужно и на долгие прелюдии я не нацелен.
Резко толкаюсь в ее горло. На полную мощность.
Выдыхаю через сжатые зубы, чувствуя мгновенное облегчение.
Именно этого мне и не хватало. Упругого горла. В которое вбиваюсь со всем остервенением, наплевав на хрипы и брызнувшие слезы Ольги. Да!
Жадно долблюсь, отдаваясь звукам грубых жестких шлепков.
Но вместо такой желанной разрядки почему-то приходит раздражение. Накрывает. Бесит. Бесит все.
И мерзкое чувство между лопатками.
Будто не то что-то делаю. Неправильное. Запретное.
Какого хрена?
Я что? Кому-то что-то обещал? Обязан хранить верность?
Но блядь.
Перед глазами так и стоит она.
Вот на том же месте, где сейчас Ольга. Сосет. Смачно сосет, встав на четвереньки. Расставив ноги. Выгнув, как кошка, спину. Задыхаясь и причмокивая. Выкручивая себе соски. Обхватив другой рукой мои яйца, готовые лопнуть.