Невинные дела (Худ. Е.А.Шукаев)
Шрифт:
Вскоре все пять самолетов с экспертами, ассистентами, корреспондентами, фотографами, кинооператорами и прочими гостями были на аэродроме. Тогда судья Сайдахи приблизился к микрофону, и тысячи репродукторов разнесли его взволнованную речь по всей стране.
— От имени… от имени… всего населения, — сказал судья Сайдахи, — вот именно, приветствую… творца… смерти… вот именно, «лучей… смерти…» Ваш приезд… несет счастье… да, да, нашим людям… несет… смерть… нашим врагам… несет… вот именно, ваш приезд, — и господин судья неожиданно закончил: — Да здравствуют «лучи смерти» Ундрича! Да здравствует генерал Реминдол!
Столичные гости были поражены такой речью, но слушатели бурно аплодировали, и гости, видимо решив, что, по местным понятиям,
Гости и встречающие лица сели в автомобили и под гул толпы отбыли в резиденцию Прукстера на торжественный банкет.
Испытания были назначены в тот же день, под вечер. Ундрич считал сумерки наиболее подходящим временем: все предметы были еще достаточно видны, и вместе с тем бледно-голубые лучи его прожектора, терявшиеся днем, эффектно выделялись на фоне темнеющего неба.
Медианский аэродром, расположенный недалеко от города, граничил с большим лугом — место было очень удобно для испытаний. Народу собралось множество. Расчет Реминдола и Прукстера покоился на старой истине: пышные военные торжества, будь то в прошлом парады разряженных по-опереточному кавалеристов или в настоящем авиационные парады, неизменно привлекают толпы и настраивают даже самых мирных обывателей на воинственный лад. Со всех концов страны съезжалось множество корреспондентов. Опять маленькая Медиана была на виду у всех. Здесь происходило первое испытание «лучей Ундрича» не в лаборатории, не в зале, а в полевой, почти военной обстановке.
Прожектор был расположен ниже центральной трибуны, откуда за испытанием наблюдали господин Прукстер, приезжие гости и знатные лица Медианы. Резкие звуки сирены оповестили о приближении «неприятеля». В небе показалась точка, которая быстро приближалась и росла. Этот майор Дауллоби вел обреченный самолет. Вот он над самым аэродромом. От самолета отделилась маленькая фигурка, и над ней раскрылся пышный зонт. Майор Дауллоби на парашюте спустился на аэродром; к нему примчался мотоцикл, майор Дауллоби вскочил на заднее сиденье, схватившись за плечи мотоциклиста, и они стремительно умчались. Самолет, управляемый при помощи автопилота, удалялся от аэродрома. Внезапно из прожектора вырвался голубоватый луч. Он поднялся, нащупал удалявшийся самолет, и в этот же момент серебристокрылую машину охватило пламя. Самолет накренился и, оставляя за собой огненно-дымный след, ринулся вниз. Он упал на лугу. Примчалась пожарная команда и погасила догоравшие остатки. Толпа кричала и аплодировала. Ундричу жали руку, дамы обнимали его. «Вольные тюремщики» качали майора Дауллоби. Никогда Медиана не видела такого торжества!
Генерал Реминдол пожелал обратиться к народу с речью.
— Граждане Медианы! — воскликнул генерал. — Вы только что видели действие изобретенных инженером Ундричем лучей. Вам понятно, что теперь нам не страшна агрессия со стороны Коммунистической державы. Мы навсегда отобьем охоту у Коммунистической державы нападать на нас. Достаточно будет мне в своем кабинете нажать на пульте управления маленькую белую кнопку — и тысячи, десятки тысяч самолетов и направляемых снарядов одновременно поднимутся с сотен наших аэродромов и устремятся через океан, чтобы испепелить города, села, заводы и поля Коммунистической державы. Сотрем все в порошок! Нечего жалеть коммунистов! Вот когда мы вздохнем свободно! И для этого надо немного: честно и самоотверженно трудиться над созданием того сверхмощного оружия, которое выковывается здесь, в вашей славной Медиане! Коммунистическая держава стремится посеять в нашей стране рознь, вызвать сомнения, волнения, забастовки — так она рассчитывает обезоружить нас.
«Вольные тюремщики» покрыли речь могучими криками восторга, пошли снова рукопожатия, восхищенный господин Прукстер с искренним чувством воскликнул: «Какой блестящий оратор!», и прослезившаяся супруга директора заключила генерала в объятия. Десятки фото- и киноаппаратов запечатлели и эту сцену.
Генерал Реминдол и гости пробыли в Медиане еще день. Они посетили и осмотрели прожекторный завод, увы, пустой и остановившийся.
— Можете быть уверены: скоро, очень скоро завод будет работать! — значительно сказал генерал Реминдол корреспондентам. — Мы не можем допустить, чтобы коммунистические забастовщики срывали наши оборонные усилия!
Проводы были не менее торжественны, чем встреча.
— Я доволен, очень доволен! — сказал генерал, садясь в самолет.
14. Умиротворение Медианы
Не дал ли нам творец…
Прав неотъемлемых и среди них таких, Как право мирно собираться И просить того, что нужно?
Попробуй же ты полицейским… об этом намекнуть…
Где сложишь кости перебитые свои?
Медианские обыватели вовсе не были рады славе, так неожиданно свалившейся на них с неба. Проснувшись утром и узнав, что ночью на их город упал с неба таинственный луч, они пришли в замешательство. Организовались добровольные команды для наблюдения за небом. Сыновья медианских торговцев сидели на крышах и добросовестно мерзли в ожидании таинственных лучей. И только после такого трехсуточного промерзания в их встревоженном мозгу родилась простая мысль: а что, если никакого луча и не было? Ведь Дохлая Жердь — бродяга, обманщик, плут, — можно ли верить такому человеку?
Представление, устроенное генералом Реминдолом, всколыхнуло воинственные чувства медианских мелкоделовых людей, но уже на другой день в их душах, столь же подозрительных, как и доверчивых, появились сомнения. Нет, в отличие от генерала Реминдола, их не распирало страстное желание надавить на «кнопку войны»: после отъезда столичных знаменитостей о «кнопках» вспоминали и говорили с неудовольствием.
Рабочие медианского завода видели в генерале Реминдоле главного виновника своих несчастий и отнеслись к его приезду крайне враждебно. Впрочем, местные власти позаботились о том, чтобы никто из рабочих на аэродром не проник. В таинственную историю с лучом, упавшим с неба, никто из рабочих не поверил — даже лояльный Джон Джерард на этот счет не испытал никаких сомнений, хотя, на всякий случай, и посоветовал жене держать язык за зубами.
И само собою вышло, что приезд Реминдола в Медиану дал неожиданный результат: он объединил разрозненные силы, выступавшие в защиту мира. Именно в эти дни организовался медианский комитет сторонников мира. В состав его вошел и Том Бейл, и профессор медианского колледжа Айллегри, и священник отец Фредерик.
По призыву комитета в ближайшее воскресенье большой луг на берегу медианского озера заполнила десятитысячная толпа — здесь были рабочие, их семьи, сюда пришли многие медианские обыватели, начавшие понимать, как глупо их обманули с «таинственным лучом». День стоял прохладный, ясный, прозрачный, и речи ораторов, поднимавшихся на небольшой, наскоро сколоченный помост, далеко разносились в осенней тишине. Профессор Айллегри высмеял нарисованную военным министром «идиллическую» картину, когда он, министр, развалившись в мягком кресле у себя в кабинете, будет нажимать кнопки, а за океаном, вслед за нажатием каждой кнопки, будут рушиться города и гореть живьем миллионы людей, в том числе и дети, — впрочем, как говорил столичный гость, жалеть их незачем: это дети коммунистов!