Невольная связь
Шрифт:
Крайне откровенный жест, если разобраться. Особенно, если присмотреться, что до... в общем до этого самого, остаются считанные сантиметры.
А Глеб продолжал невозмутимо управлять автомобилем одной рукой.
– Ты какая-то напряженная, – задумчиво сообщил Широков.
– Обычная я, – возразила и отвернулась к окну.
Нет, странный все же он сегодня. Очень странный. И ни разу не наорал на меня.
***
Я проворонила знак с указанием местности. Словом, не понимала, где мы сейчас находимся. Да и важно
Автомобиль снизил скорость, свернул с магистрали, а вскоре и вовсе остановился. Мы оказались на небольшой смотровой площадке вдалеке от главной дороги. Вокруг не было ни души, должно быть, об этом месте мало кто знал.
– Здесь начинается частная территория, – кивнул головой Глеб на небольшой спуск от площадки вниз. – А вон там, видишь? Там наш особняк.
От слова «наш» почему-то стало теплее. У меня ведь никогда прежде ничего своего не было. Все, чем владели Тумановы, принадлежало отцу.
А здесь сразу «наш».
Глеб вскинул руку и указал куда-то вперед. Если присмотреться, то, да, прямо за деревьями виднелась крыша дома. Получается, что мы сейчас были на возвышении.
Глеб вышел и машины, обошел ее и открыл дверь с моей стороны.
– Прогуляемся? – предложил мужчина, протянув мне руку.
Я не смогла отказать Глебу. Особенно, когда он вот так, широко, открыто, по-мальчишески, улыбается, глядя на меня.
***
Вложив пальцы в его ладонь, я вышла из салона. Глеб повел меня по тропинке, невесть откуда взявшейся. Я послушно шла за мужчиной. А спустя несколько десятков метров, тропинка стала шире, и Глеб уже шел не впереди, а рядом со мной.
Дорожка привела нас на небольшой выступ. Кто-то предусмотрительно установил здесь лавочку и прочное ограждение, за которым начинался обрыв. Можно было сидеть и любоваться открывающимися видами. Где-то совсем близко шумела речка. Теперь ее было отчетливо слышно. И вид открывался просто шикарный. Теперь дом Глеба лучше просматривался, но все равно был построен так, что окон было не рассмотреть. Только верхушку крыши.
Я залюбовалась этой красотой. Бескрайнее синее небо с редкими облаками. Сочная зеленая трава и молодые деревья с темной листвой. А под ногами, в нескольких метрах от лавочки, бездна. Впрочем, не такая уж и бездна. Крутой обрыв, по дну которого бурлила и кипела быстрая река.
– В багажнике есть чистый холст и краски. Вдруг пригодятся, – заговорил Глеб, а я поняла, что дышу глубоко, полной грудью. И, да, мне действительно очень хочется запечатлеть свои эмоции, которые рвались наружу.
– Можно? Сейчас можно? – не поверила я, а рука против воли стиснула ладонь Глеба сильнее.
– Мы ведь никуда не торопимся, – улыбнулся Широков, а я улыбнулась в ответ. – Стой здесь. К краю не подходи. Я схожу к машине.
Я несколько раз кивнула, заверяя Глеба, что и шага в сторону не сделаю. Да и куда здесь идти? Дорожка упиралась в обрыв. А прыгать вниз и ломать шею я однозначно не планировала.
Глеб коротко поцеловал меня и, размашисто шагая, исчез на тропинке. А я присела на лавочку.
Удивительное место. И так близко
Мелькнула вдруг мысль, что порой не замечаешь важных вещей. Или чуда. Не видишь его, даже если оно случится с тобой.
***
Глеб никогда не получал такого кайфа от простого любования. Он смотрел, как белоснежный холст покрывается красивыми и точными мазками. Но мужчину мало интересовала картина, над которой трудилась девчонка. Вернее, интересовала, конечно же.
Но смотреть на Сабину было куда приятнее. Пожалуй, сейчас, в ярком солнечном свете он по-настоящему рассмотрел свою ведьму.
Солнце путалось в русых волосах, переливалось золотом. Изящные ловкие пальцы держали кисть уверенно и легко. А бесконечно длинные ноги сводили Глеба с ума. Как и аккуратная попка, к которой так и тянулись руки Широкова. И талия у Сабины идеальная. Впрочем, она вся у него идеальная. Его ведьма. Его жена.
Глеб хмыкнул в ответ на собственные мысли. Жена ведьма. Раньше он воспринимал это сочетание, как ругательство. Но сейчас, встретив и женившись на Сабине, эти слова не казались Глебу плохими. Скорее, оттеняли характер девушки.
– Пора ехать? Еще пару минут, и на сегодня я закончу, – спохватилась девчонка, неверно истолковав его вздох.
А Глеб подошел к Сабине со спины.
Все, у него закончилось терпение. Пусть и дальше рисует, только вот умудряется делать это с его руками на изящном теле.
Сабина застыла, остановив кисть в воздухе, не коснувшись ею холста.
– Нет, не пора. Сколько скажешь, столько и останемся здесь, – пробормотал Глеб в девичий висок.
– Я могу по памяти... потом... все равно нужно дать просохнуть слою, – пояснила девчонка.
– Ты невероятно талантливая, девочка моя, – шепнул Глеб, не сводя глаз с пестрых мазков и линий, – знаешь, это прозвучит абсурдно, но я понимаю, почему твой отец пришел ко мне.
– Почему он продал меня тебе? – сухо уточнила Сабина, а Широков ощутил, как девочка вся заледенела изнутри, застыла, и от той эйфории и умиротворения, что чувствовалось в Сабине еще минуту назад, не осталось и следа. А Глеб мысленно обозвал себя идиотом. И зачем он брякнул, не подумав?
– Я коллекционирую ценные вещи, предметы искусства, раритет, – продолжил Глеб, – а ты его создаешь. Создаешь шедевры.
– Не – мотнула головой Сабина. – я просто часть твоей коллекции. Ты коллекционер. Я экспонат. Все логично.
– Ты не права, – с нажимом проговорил Глеб, Сабина лишь горько усмехнулась.
– Нет, я права. Отец задолжал тебе денег. Ты взял меня за долги. Примерно так же забирают машины, квартиры, украшения. Ты обращался со мной, как со своим имуществом. Унижал, оскорблял меня. А потом... Потом что-то пошло не по твоему плану. А меня не спрашивали, хочу ли я брака с тобой? Хочу ли я жить в твоем шикарном доме? Хочу ли я... Тебе не интересно, чего хочу я. Ты просто поступаешь, как хочется тебе, – горько, на одном дыхании выпалила Сабина. – А сейчас мы вдруг оказались женаты. Выходит, я все равно твое имущество. Но уже по закону. Ничего не изменилось.