Невольная связь
Шрифт:
– У Глеба нет кровной родни, – разобрала я голос Мухтара, – потому в случае чего, все активы ваши.
– Мне не нужно ничего! – вскинулась я и разозлилась. – Даже думать не смей! Понял?! Глеб будет жить!
– Я знаю. Просто хочу сказать, что поддержу тебя при любом раскладе. Присмотрю, – сухо парировал Варгинов.
– Лучше разберись, как та сука попала в дом с пистолетом! – повысила я голос, не особо подбирая выражения. – Ты же телохранитель Глеба!
– Уже выясняем, Сабина... Ярославовна, –
Мне не было стыдно за вспышку гнева. Но я все равно прикрыла лицо ладонями. Хотелось плакать, реветь в голос. Однако я понимала, что обязана быть сильной. Обязана верить в то, что с Глебом все будет отлично.
– Я договорился, ты можешь на минуту пойти к нему. Тебя сейчас проводят, – сказал Влад.
Это была самая шикарная новость, которую я могла только сейчас услышать.
***
Меня впустили в стерильное помещение с белоснежными стенами и пищащими приборами.
Лицо Глеба было пепельно-белым. Серые круги под глазами выделялись, а едва заметная щетина на щеках и подбородке проступила сильнее.
Ноги меня почти не держали. Но я шагнула ближе и осторожно коснулась ладонями сильных и теплых пальцев.
За доли секунды перед моими глазами пронеслись все то время, что мы были знакомы с Глебом. Начиная с первого дня, и до сегодняшнего. Мои эмоции. Мои ощущения. Наши с Глебом ссоры и столкновения.
И наша близость.
И его слова о том, что он меня любит.
Я не сомневалась. Он не мог мне врать. И потом, слишком много доказательств его словам.
А еще я чувствовала, что обмана нет. Ведь Глеб всегда говорит правду, даже если эта правда не самая приятная.
– Ты не можешь от меня уйти, Глеб! – шепнула я в его теплую и сильную ладонь. Отчего-то она была влажной под моими губами. И соленой. Но это ерунда.
– Я тебя не отпускаю! – с нажимом повторила я. Зло повторила. Так, чтобы и он понял, я не шучу. И на всякий случай пригрозила: – Не вернешься, я тебя прокляну. Я же ведьма. Забыл?
***
Я не могла спать. То ли повлиял выпитый в огромном количестве кофе, то ли стресс. И даже когда Мухтар едва ли не в приказном порядке попросил меня прилечь, я не могла сомкнуть глаз.
Глеб не приходил в себя после операции. Врачи молчали. Никто и ничего не мог мне толком сказать. И меня больше не пропускали к мужу.
Архиповы уехали домой. Арии нельзя волноваться и уставать в ее положении. И потом их присутствие ничего не могло бы изменить.
– Сразу же звони. В любое время. Мы утром приедем, – распорядился Влад, а меня хватило лишь на кивок.
– Голодная? Может, чаю? – негромко поинтересовался Варгинов, а я покачала головой.
Мы
Почему мне привезли именно его? Я не знала. Мне просто вручили серый сверток, пахнущий моим мужчиной. Он окутывал меня теплом. Внушал надежду. Подпитывал мои силы.
Однако и их не хватало. И наступил тот самый момент, которого я страшилась больше всего.
Глеб слишком долго не приходил в себя. И обрывки фраз, что мне удалось разобрать, повергли меня в ужас. Мысленно я повторяла вновь и вновь, что Глеб очень сильный. Он справится. Не может не справиться. Он ведь говорил, что я принадлежу ему. А как мне ему принадлежать, если он.
– Вот же млять... Только этого не хватало, – пробормотал Мухтар и в два шага заслонил собой дверной проем.
Очень медленно я проследила взглядом за внушительной фигурой охранника Глеба.
– Пропусти! Там моя дочь! – расслышала я высокие нотки возмущения в голосе.
Мухтар что-то спокойно втолковывал моему отцу, а я взвилась. Дочь? Он сказал «дочь»?! Значит, вспомнил о нашем родстве?
Я глубже завернулась в свитер Глеба, поднялась на ноги и вышла в коридор.
– Я тебя нет дочери. Забыл? Ты ее отдал в уплату долга! – произнесла я.
Мухтар сделал полшага в сторону, открывая мне доступ. Но и оставался рядом. Страховал. И я была благодарна другу за такую поддержку. В конце концов, Глеб доверял Варгинову. Значит, и я могу доверять этому человеку.
– Сабина! Мы можем уехать. Ты свободна. Широкову недолго осталось. В городе все говорят. Даже до меня дошли слухи, что он..., – настаивал на своем отец, а в моей голове взорвалось что-то очень нехорошее, злое, яростное.
– Он что? – прошипела я дикой кошкой. – Умер? Не дождетесь! Понял?! И всем в своем чертовом городе передай! Глеб Широков жив и здоров! И когда мой муж пересечет эту чертову дверь, он вам всем рты заткнет, долбанные шакалы!
Кажется, я что-то еще кричала. Громко. Яростно. А Мухтар хмуро смотрел на Туманова, пока я не выдохлась и не хлопнула дверью комнаты так, что сама же и вздрогнула.
И только оказавшись за преградой, смахнула непрошенную слезу.
– Ярослав, вам пора, – из коридора донесся голос Варгинова.
Я не слышала, чтобы отец возражал или сопротивлялся. И вскоре в дверь коротко постучали. Распахнув ее, я уже открыла рот, чтобы извиниться перед персоналом клиники за шум, который создала.