Невольница судьбы
Шрифт:
— Что такая беленькая дамочка забыла на каменоломне? — снизошёл он до нескольких слов помимо своего зазубренного «не положено».
— Я же сказала вам, что наши мужчины работают там, — втиснулась в разговор Рэшма, и на всякий случай выступила вперёд, чтобы он перестал так откровенно пялиться на меня.
— С тобой всё ясно, — усмехнулся тот, — но беленькая леди что там собирается делать?
— Она со мной! — живо отозвалась Рэшма и следом сказала такое, отчего я чуть не упала: — С тебя же не убудет, если пропустишь. Да и с меня тоже, если ты воспользуешься моим телом в награду за свою
— Рэшма! — с ужасом вскричала я.
— Не встревай, — фыркнула она, недовольно глянув на меня.
Взгляд стражника сменился с равнодушного на заинтересованный. Он оценивающе осмотрел Рэшму и довольно прицокнул языком.
— С этого и надо было начинать, — забасил он, и я увидела, как у него вздыбились штаны в причинном месте.
Неужели Рэшме всё равно, что с ней сделает незнакомый мужчина? Впрочем, чем он хуже мясника, с которым Рэшма расплатилась привычным для себя способом? Только почему она должна делать это ради меня? Это несправедливо!
Увидев на моём лице возмущение, Рэшма лишь усмехнулась.
— Не лезь, — шикнула на меня. — Подобное не впервой.
Затем подошла к стражнику и запустила руку к нему в штаны. Потискав член, извлекла его и, опустившись на колени, принялась облизывать и сосать, причмокивая. Стражник часто задышал и задвигал бёдрами. Видимо, ему не понравилось, что не удаётся проникнуть вглубь. Он ухватил Рэшму за волосы обеими руками и стал насаживать её голову на член, заталкивая его в самую глотку. Глядя на это, я даже не заметила, что стою и плачу. Зачем она делает это? Зачем?
Тут стражник потянул её за волосы, отодвигая от себя, и заставляя встать. Развернул к себе задом. Задрал платье и наклонил свою жертву. Упругая попка Рэшмы призывно оттопырилась и ещё больше возбудила его. Он аж зарычал. Затем смачно плюнул себе в ладонь и, мазнув анальное отверстие девушки, приставил к нему член. Неужели он намерен затолкать свою дубину ей в попку? Я побледнела, увидев, как он схватил её за бёдра и начал входить в тёмную дырочку. Рэшма скривилась, и мне показалось, что я ощутила её боль.
Длинный толстый член стражника настойчиво покорял тело девушки, внедряясь в него всё глубже и глубже. Когда он наполовину вошёл, стражник резко дёрнул на себя бёдра Рэшмы, и вогнал член до самого конца. Рэшма судорожно выдохнула и стиснула зубы. Я зажала рот обеими ладонями, чтобы не закричать от ужаса.
А на лицо стражника легла довольная ухмылка, и он начал резкими движениями долбить анальное отверстие. Рэшма застонала. Не в силах сдержаться, я заплакала и отвернулась.
Сзади меня раздавались шлепки тяжёлых яиц о тело Рэшмы, довольное мужское сопение и редкие постанывания девушки. Я зажмурилась, обхватив голову руками. Как она могла? Зачем? Неужели так сложно было уйти, когда нас не пропустили? Для чего было предлагать себя в качестве расплаты? Вместе с угрызениями совести ко мне подкатила ненависть к себе. Рэшма страдает из-за меня. Что я за человек такой? Надо было остановить её! Как я могла допустить, чтобы она пошла на это?
Протяжный стон удовлетворённого стражника ворвался в моё сознание раскалённым лезвием. И тут я услышала ещё один мужской голос:
— Как у вас тут весело! Так и хочется присоединиться!
Я в ужасе развернулась.
— Что тут у вас? — почему-то спросил он, словно не происходило ничего запредельного.
— Эти две крошки просились пройти на каменоломню, — ответил первый стражник, доставая член.
Тот похотливо чмокнул, покидая попку. Рэшма хотела распрямиться, но не тут-то было!
— Стой так, девка! — коротко велел второй стражник, расстёгивая на ходу штаны. — Если хочешь попасть в каменоломню, придётся удовлетворить и меня. Ну-ка расширь дырку!
Рэшма покорно положила ладони на ягодицы и раздвинула их, растягивая и без того широко раскрытую попку.
— Мммм… — протянул второй стражник, — какой вид!
Он одним толчком возгнал возбуждённый член в ждущее его отверстие. Раздалось хлюпанье и довольный выдох стражника. Он рывком дёрнул шнуровку на платье девушки и торопливо стянул его так, что теперь оно болталось на талии Рэшмы. Её аккуратные упругие грудки повисли, и мужчина жадно вцепился в них, продолжая резко двигать бёдрами. Он безжалостно мял груди и с силой выкручивал соски, отчего Рэшма кривилась и постанывала.
Первый охранник уже хотел уходить, но от такого зрелища у него снова встал член. Он достал его и ткнул в губы Рэшмы. Она послушно открыла рот, впустив в себя мужчину. Тот снова схватил её за голову и начал насаживать на свой член. Рэшма стала причмокивать губами, и поглаживать рукой яйца, чтобы мужчина скорее кончил. Видимо, ей было сложно стоять в такой позе и удовлетворять одновременно двух стражников.
Слёзы в два ручья текли по моим щекам, и сдерживаемые рыдания сотрясали тело. Я развернулась и побежала назад в город. Я больше не могла находиться рядом. Меня переполняло чувство презрения к себе. Как я могла позволить подруге сделать это? Почему не набросилась на стражников и не защитила её? Тут пришло осознание, что Рэшма сама отдалась им. Могла ли я остановить её? Наверное, могла, но почему не остановила?
Споткнулась. Упала. Больно ударилась и осталась лежать, колошматя кулаками траву.
— Рэшма, Рэшма, не надо! Прошу тебя, не делай этого, — вырывались стенания сквозь слёзы, и ненависть к самой себе поглотила меня без остатка.
Не знаю, сколько лежала и плакала. Неожиданно осознала, как кто-то сел рядом. Резко дёрнулась и тоже села. Это была Рэшма. Я отшатнулась, с ужасом глядя на неё.
— Оставь меня, не подходи! — выдохнула я, отползая на попке назад.
Она странно посмотрела на меня и спросила бесцветным голосом:
— Ты презираешь меня?
Я задохнулась от услышанного и заорала:
— Да, презираю, но не тебя, а себя! Презираю настолько, что задыхаюсь! Рэшма, мне так стыдно перед тобой, что не могу смотреть тебе в глаза!
— Ты серьёзно? — она до такой степени удивилась, что и без того большие глаза округлились. Я не ответила, продолжая всхлипывать, а она улыбнулась.
— Вот глупенькая! Перестань реветь. Подумаешь, двое мужчин слили сперму мне в попку и в рот! И похуже бывало.
Похуже? Куда ещё хуже? Я аж застонала от отчаяния.