Невольница судьбы
Шрифт:
Мокрый вид мужа заводил меня так, что я готова была повалить его на пол, не доходя до топчана. Капельки влаги на мускулистом теле доводили меня до безумия. Сэтман тряхнул головой, разбросав брызги, и волосы легли в эротическом беспорядке. Блин, ну как можно быть настолько красивым и сексуальным?
Оказавшись возле топчана, отпустила член и потянулась к завязкам на спине. Чуть руки не вывернула. И кто придумал такую шнуровку?
— Давай помогу, — шепнул муж, не давая мне сесть или лечь.
Он провёл руками по моим плечам и, развернув спиной к себе, убрал волосы с шеи. Тут же его губы
— В платье ты прекрасна, но без него лучше, — шепнул он на ухо и мурашки мелкими шажками промчались по моей коже.
Его язык прошёлся от плеча к мочке уха и скользнул внутрь него. С моих губ сорвался сладострастный стон. Я завела руку назад и погладила мужа по внешней стороне бедра, а потом по ягодице. Ощутила, как дрогнул и напрягся член, требовательно упершись в мою попку. Мне хотелось развернуться, лечь на спину и ощутить на себе тяжесть мужского тела. Но Сэтман настойчиво удерживал меня спиной к себе. У меня чуть не подогнулись колени от охватившего возбуждения.
Сэтман провёл руками по моему животу и стал ласкать груди. Его язык продолжал скользить по моей шее и плечам. Я застонала, не в силах сдержаться.
— Я хочу целовать тебя, — прошептала еле слышно.
Но он сделал вид, что не услышал и подавил мою попытку развернуться. Одна его рука осталась возле груди, а другая спустилась вниз и, раздвинув половые губки, коснулась клитора. Я застонала. Настойчивые пальцы терзали мою плоть, сладостно массируя узелок страсти. Он напрягся и призывно дрогнул. Сэтман оторвался от него и провёл пальцем по мокрой щелке влагалища.
— Мммм… — протянул он, и скользнул двумя пальцами внутрь.
Невероятный прилив наслаждения зародился внизу моего живота. Я уже знала, что от этого ждать дальше и задвигала попкой в предвкушении.
Сэтман, не желая давать мне свободу, затеял игру с пальцами внутри лона. Он то разводил их, то смыкал, а потом быстро зашевелил. Это оказалось необычно и очень приятно!
Вытащив пальцы, он пробежался ими от лобка к пупку, оставляя на коже влажный след. Я уже настолько сильно хотела ощутить в себе член, что начала подрагивать. Сэтман сел на топчан, посадив меня рядом, и начал ласкать мои губы языком. Я обхватила его язык губами и пососала. Сэтман шумно выдохнул и повалил меня на тюфяк. Сам встал на колени, приподняв мою попку, отчего мне тоже пришлось встать на колени, опершись локтями о топчан. В такой позе мы ещё ни разу не занимались любовью. Предвкушение подобного соития сотрясло моё тело, да и его тоже. Руки Сэтмана крепко ухватили меня за бёдра. Член ткнулся в промежность, и одним резким движением вошёл в меня до самого конца.
От неожиданности и новых ощущений, я вскрикнула и мотнула головой, раскидав волосы по подушке. Сэтман крепче стиснул мои бёдра и начал двигаться во мне, медленно доставая член, а потом резко загоняя в самую глубь. Я металась, стоная от жгучей истомы. Она то подступала, заполняя меня, то утихала, чтобы вспыхнуть более яркими ощущениями.
Движения
В какой-то момент прилив наслаждения накрыл меня с головой, и волны нескончаемого блаженства расплескались по телу, заставляя стонать и подрагивать в такт им. Я прогнулась, как кошка, и уткнулась лицом в подушку, чтобы приглушить крик. Сэтман сделал несколько резких толчков и тоже испустил стон, изливая в меня свои соки.
Для меня это было бешеным удовольствием — чувствовать, как семя любимого мужчины с силой выплёскивается внутрь моего изголодавшегося лона. От блаженства мышцы влагалища снова сократились, крепко обхватив источник наслаждения. Сэтман шумно выдохнул.
Не доставая член, он завалился вместе со мной на топчан, продолжая обнимать. Мы лежали на боку и тяжело дышали Он прижимался к моей спине и попке. Вскоре дыхание выровнялось, и сон мягким покрывалом накрыл наши тела, унося в царство грёз…
* * *
Я уже две недели работала в доме правящей семьи, а всё не могла толком запомнить дорогу. Вечно сбивалась с пути. Оказалось, что по ночам дома имеют привычку смещаться, отчего утром улицы выглядели иначе, чем вчера. Эта странная особенность никого не смущала, так как все привыкли ориентироваться на высокие строения: замок, который был виден отовсюду, и башни на торговых площадях города.
Немаловажно было то, что сами «гуляющие» дома обязательно оказывались на той улице, к которой прикреплены. Жаль только, что сами улицы считали, что раз они — часть блуждающего города, то имеют право переплетаться и кружить.
Как сказала Рэшма, первую пару месяцев мне будет сложно ориентироваться, а потом привыкну. Найду для себя какой-то удобный способ искать дорогу домой. Вот у Рэшмы, к примеру, ориентиром было солнце. Не знаю, как ей удавалось, но она всегда безошибочно находила дорогу домой.
Мои секретные подработки давали свои результаты — я смогла приобрести тазы и вёдра, чтобы вернуть соседям одолженную у них хозяйственную утварь. Купила новые подушки и одеяло. Обновила сено в тюфяке, но не решилась сменить, чтобы Сэтман не распознал перемены. Он и так допытывался, откуда у нас появилась новая добротная одежда. Пришлось врать, что мы с Рэшмой познакомились с ткачихой, и она отдала нам кое-какую ненужную одежду. Я немного обнаглела и прикупила овечью шкурку, чтобы накидывать поверх одеяла в особо холодные ночи.
Но самое главное — я откладывала деньги, чтобы отдать их надзирателю, и чтобы тот подрядил Сэтмана на относительно лёгкую работу и разрешал бы один раз в неделю брать выходной.
Дни бежали один за другим торопливой чередой, и я уже начала смиряться с трудностями. Моя работа не казалась чем-то утомительным, но, глядя на Сэтмана, у меня сердце кровью обливалось.
В один из дней утро выдалось пасмурным. Надела на Сэтмана одежду потеплее, и, проводив его на работу, засобиралась сама. Рэшма сказала, что сегодня её там не ждут, поэтому забрала на стирку наше постельное бельё, а ещё пообещала приготовить ужин.