Невольничий караван
Шрифт:
Путешественники медленно подошли ближе. Ограда селения была полностью сожжена, а на месте хижин возвышались дымящиеся кучи пепла и головешек, между которыми, почти неразличимые на их фоне, копошились темные фигуры.
— Да там люди! — удивленно воскликнул Сын Тайны. — Очень странно! Я точно знаю, что это не жители поселка. Но тогда кто они? Узнать бы, по крайней мере, есть ли среди них белые!
— Это нетрудно, — сказал Шварц, поднося к глазам свою подзорную трубу. Затем он внимательно осмотрел пожарище
— Эти люди вооружены?
— У них есть копья, которыми они ворошат обломки.
— Понятно. Они пытаются найти среди них что-нибудь полезное для себя. Как они одеты?
— На них нет ничего, кроме набедренных повязок, а волосы венками уложены вокруг головы.
— Значит, это джуры, мои друзья. Я попробую подкрасться к ним. Если я ошибся и они на меня нападут, я громко прокричу имя Абу Лаклак, и вы придете мне на помощь. Думаю, мы ничем не рискуем: с вашими ружьями вы в два счета обратите их в бегство.
Юноша лег на землю и пополз вперед по длинным полосам пепла, оставшимся на месте внешней изгороди. Вскоре он исчез за ближайшей кучей углей, и для немцев потянулись долгие минуты ожидания. Друзья не выпускали из рук свои ружья, готовые по первому зову поспешить на выручку Сыну Тайны. Через некоторое время Шварц увидел в подзорную трубу, что все люди собрались в центре бывшего поселка и о чем-то совещаются. Немного погодя к ним подошли два человека, которых он раньше не замечал. Один из этих двоих был белый.
Прошло несколько минут, прежде чем от группы людей отделились две фигуры и двинулись по направлению к немцам.
— Они идут к нам, — объявил Шварц своему товарищу.
— Но они не замышляют худого? — спросил Отец Аиста.
— Надеюсь. Постой, теперь я их узнаю. Один из них, кажется, главный среди джуров, тот, что подошел позднее с белым. Ба, вместе с ним идет наш рулевой.
— Значит, нам нечего бояться, кто бы ни были эти люди. Хотя хорошо бы, если б это и вправду оказались джуры!
Тем временем двое подошли уже так близко, что можно было рассмотреть их лица. Сын Тайны удовлетворенно улыбался. Его спутник — толстый негр с широким, сияющим от радости лицом, — еще находясь на почтительном расстоянии от немцев, поднял вверх сложенные вместе руки и приветственно замахал ими. Потом он остановился, отвесил низкий поклон и закричал:
— Салам, салам алейкум! Аллах оказывает мне большую милость, посылая таких гостей! Я сам, и мой дом, и все воины моего племени с великой радостью отдают себя в полное ваше распоряжение!
— Ишь, как его разобрало! — тихо проворчал Серый. — Будто я не знаю, что этот парень знает об Аллахе ровно столько же, сколько верблюд об астрономии!
После этого замечания он возвысил голос и церемонно ответил на приветствие.
— Я — шейх племени джуров, которое живет здесь поблизости. Сегодня днем мы заметили большой огонь со стороны селения и поспешили сюда, чтобы помочь белым. Когда мы пришли, здесь никого не было, и теперь мы спасаем то добро, которое еще не сгорело.
— А куда ушли белые? — спросил Шварц.
— Один Аллах знает это, я — нет.
Этот джур, конечно, был язычником, но, думая, что перед ним мусульманин, он старался через каждое слово употреблять слово «Аллах».
— Ты знаешь жителей этого селения? — продолжал Шварц свои расспросы.
— Да, господин, я знаю их всех.
— Когда ты был здесь в последний раз?
— На один день раньше, чем вчера.
— Зачем ты приходил?
— Абдулмоут позвал меня поговорить о верховых животных, которых я должен был дать ему для похода.
— Куда отправлялся отряд?
— В страну беланда.
— А в какое место?
— Этого я не знаю, господин. Места, куда он собирается повести своих людей в поход, Абдулмоут никогда не называет так же, как и Абуль-моут.
— А где, кстати, находится сейчас Абуль-моут?
— В стране хомров, но он должен скоро вернуться.
— Ты его друг?
Тут толстые губы шейха разъехались до ушей, что, по-видимому, должно было означать «дипломатическую» улыбку, а потом он схватился обеими руками за уложенные вокруг головы наподобие надувной подушки волосы и несколько смущенно ответил:
— Ах, господин, бедный человек вроде меня должен быть другом всех больших господ, если он не хочет, чтобы его съели. Тебе я тоже охотно буду служить, потому что я знаю, что ты хорошо мне заплатишь.
— Заплачу ли я тебе вообще, будет зависеть только от тебя. Я хочу, чтобы ты откровенно ответил мне на мои вопросы. Итак, знаешь ли ты, когда Абдулмоут покинул селение?
— Ранним утром. За день до этого, сразу после полудня, я должен был привести ему животных.
— Он оставил здесь отряд своих людей?
— Думаю, что да, господин. Он всегда оставляет для охраны пятьдесят человек и собирался поступить так и в этот раз.
— Где эти люди сейчас?
— Ушли, а вот куда, я не знаю, — повторил шейх.
— Кто сжег селение?
— Они и сожгли. Они взбунтовались и ушли, взяв с собой всех коров и овец.
— Ах вот оно что! Так, значит, Абуль-моут разорен!
— Скоро он снова разбогатеет, господин. Когда он уходил, то сказал, что завербует и приведет с собой много воинов-нуэров, чтобы ловить с ними рабов в стране ниам-ниам. Когда он придет и увидит, что стряслось, он тут же отправится в погоню за мятежниками, убьет их и заберет обратно все свое имущество.