Невозможная любовь
Шрифт:
А Иннокентий Гаврилович только усмехнулся и пошёл своей дорогой, ему ещё в администрацию зайти надо было. Пора бы уже заняться ремонтом клуба, а то того и гляди потолок осыплется. Тем более, что местный фермер обещал подсобить и деньгами, и руками.
Спустя пятнадцать минут Галина распрощалась с женщинами и направилась в сторону фермы. Сегодня у девушки был выходной. Алла звала её поехать в соседнее село, но Галя решила остаться. Ей с каждым днём всё больше и больше нравилось здесь. Тихое место. Много
Но она нашла общий язык и с Аллой, и её мужем. Галя частенько засматривалась на эту парочку, когда думала, что никто за ней не наблюдает. Девушка восхищалась тем, как легко супруги общаются между собой, как ищут друг друга глазами, перемигиваются и подтрунивают.
«Почему у меня всё было не так? — рассуждала она, каждый раз перед сном. — Ни с Егором, ни с Женей не было вот такой лёгкости, непринуждённости. Впрочем, — улыбалась она, поворачиваясь лицом к стене, — странно было бы ожидать, что кто-то из них приедет жить и работать в такую глушь. Уж точно не Женя с его любовью к белому».
Иногда она пыталась представить себе, что он всё-таки приезжает. Красивый. В белоснежной рубашке. Светлых брюках. Как говорит ей, что любит…
«А что потом?» — возникал вопрос.
Что потом…
Опять склоки и скандалы с его родственниками? Ревнивые бывшие любовницы? Угрозы и шантаж?
«Не хочу, — вытирала она слёзы, которые полноводной рекой текли из глаз. — Прости меня, любимый, но нам лучше быть врозь…»
И только сердце, где-то глубоко-глубоко, грыз червячок ревности: «Вдруг, Женя давно забыл обо мне и снова сошёлся с Ниной?»
— Прочь, — тряхнула Галя головой. — Прочь, грустные мысли. Надо ещё к Емельяну Андреевичу забежать. Старичок обещал мне интересную книгу дать почитать о местном роднике, что находится в нескольких километрах от села.
Глава 104
Весь день Галина старалась провести в кругу людей, которые стали по-настоящему дороги ей. Она широко улыбалась и громко смеялась, стараясь спрятать за улыбками и смехом боль, что разрывала её сердце.
Женя. Женечка. Евгений.
Девушка гнала от себя мысли о нём, но постоянно ловила себя на том, что выискивает глазами его белую рубашку или белую футболку. К её счастью, никто в селе, да и на ферме, не жаловал белые вещи. Не практично такое носить. А если кто и попадался на глаза в белом, то это скорее всего был не белый, а серый или пожелтевший, когда-то белый, цвет.
Женя. Женечка. Евгений.
«Один ты такой, — вздыхала Галя, жуя яблоко по дороге в домик, где проживала всё последнее время. — Как же глубоко ты въелся
Иногда, она даже ругала себя, что сбежала от него. Вот только девушка никак не могла представить себе, каким было бы то утро, после ночного «Нина»…
«Нет, — в который раз пыталась она убедить себя. — Я поступила правильно. Ничего бы у нас не вышло. Даже, если бы он извинился. Даже, если бы я простила. Нина всегда бы стояла между нами. Всегда».
Вот только сердце не хотело понимать доводы рассудка. Оно болело, ныло, ёкало, кололо и замирало: «Женя. Женечка. Евгений».
«Любимый…» — именно так всё чаще и чаще стала называть его Галя.
Любимый…
Такой далёкий и такой близкий. Такой чужой и такой родной, одновременно.
Галя вошла в домик, поднялась на второй этаж. Плотно закрыла дверь и пользуясь тем, что её "соседи" в городе и не смогут услышать её стенаний, громко разревелась. Она лежала ничком на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Её тело вздрагивало от рыданий.
«Женя. Женечка. Евгений, — кровоточило её сердце. — Любимый».
Полностью обессиленная она так и уснула, продолжая думать о мужчине, который разбил её сердце.
А в это время, в совсем другом селе, чёрный блестящий автомобиль остановился у дома, в котором когда-то жила Галина вместе с бабушкой. Водитель заглушил двигатель, открыл все окна, откинул спинку водительского сиденья назад и принял полу-лежачее положение.
«Галчонок. Любимая, — тяжело стучало сердце мужчины. — Где же ты! Как мне вымолить у тебя прощение? Как!»
Он закрыл глаза. Здесь, рядом с домом, в котором раньше жила Галя, Женя хотел найти хоть какое-то успокоение для своей души.
Галчонок…
— Евгений? — Женю вывел из транса удивлённый голос Максима Викторовича.
— Я, — устало выдохнул он, поднимаясь.
— Какими судьбами? — прищурил глаза мужчина.
— А разве вы не знаете?
Максим Викторович тактично промолчал.
— Вы ведь знаете, где она, — не спрашивал, а констатировал факт Евгений.
Максим Викторович продолжал молчать.
— Но не скажете мне, — опустил плечи молодой человек.
— Так будет лучше, — тихо произнёс мужчина.
— Для кого? — воскликнул Женя. — Для меня? Для неё?
Максим Викторович отметил, что «гость», действительно, плохо выглядел. Осунулся. Под глазами залегли чёрные тени. А одежда в чёрном цвете делала его вид несчастным и потерянным. Ничего не осталось от весёлого, чуть нагловатого и уверенного в себе человека.
"Да, — сделал вывод мужчина. — Любовь может быть жестокой".
— Я правда, не могу, — вздохнул Максим Викторович, ругая себя, что дал Гале слово не рассказывать ничего о ней Жене, если тот будет её искать.