Невозможно устоять
Шрифт:
Памела испытующе посмотрела на Филипа, затем перевела взгляд на отца и сказала:
– Увы, но мне необходимо выехать прямо сейчас, чтобы успеть пройтись по магазинам.
– Но ведь ты же не собираешься пропустить ланч, - невозмутимо заметил Филип.
До чего же ты самоуверен!
– мгновенно вспыхнув, с досадой подумала Памела. И как посмел при отце обращаться ко мне на "ты"!
– Кажется, мне пришла в голову удачная мысль, - вмешался в разговор Артур Гиффорд.
– Дело в том, - пояснил он Филипу, - что сегодня вечером у нас
Ожидая ответа, Памела с ужасом уставилась в насмешливые глаза Филипа. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: он собирается принять приглашение.
Каков наглец!
Глава 8
Филип понял, что Памела отчаянно надеется на то, что он откажется. Одного этого было достаточно, чтобы немедленно согласиться!
– Я ненадолго вас оставлю, - получив согласие гостя, заявил Гиффорд, поскольку мне кажется, что вам нужно обсудить нечто важное с моей дочерью. Когда закончите, Па-мела проводит вас в мой кабинет.
Он дружески кивнул Филипу и удалился.
– Твой отец выглядит точно так же, как на фотографиях, - заметил он, стоило им с Памелой остаться одним.
– Правда, по фотографиям невозможно судить об искренности человека или его отцовской гордости. Как это он замечательно сказал: "Если согласитесь разделить общество прекраснейшей из дочерей"!
– Ты должен был отказаться, - сердито прошипела "прекраснейшая из дочерей".
– Нельзя же быть таким отъявленным лицемером!
– Вот это мило!
– изумился Филип, любуясь ее ярким румянцем, замечательно оттеняющим блеск полных возмущения глаз.
– Кто тут говорит о лицемерии? Кстати сказать, когда я шел к твоему отцу, то очень надеялся на встречу с тобой, только поэтому и не стал звонить заранее.
Здесь Филип слегка лукавил: звонить он просто не решился, опасаясь нарваться на оскорбительный отказ и пренебрежительно брошенную трубку. В конце концов, у всех женщин есть одно примечательное свойство - всегда считать себя правыми!
В голубых, обтягивающих бедра джинсах, белой майке и темном пиджаке Памела выглядела сегодня совсем юной. Кто бы подумал, что перед ним преуспевающий сотрудник престижных журналов! Что касается остального, то она была прекрасна.., прекрасна, как всегда!
– Послушай, детка, не будь смешной, - снова заговорил Филип.
– Ты зачем-то убедила себя в том, что я мрачен и безжалостен, а теперь вздумала приписать мне еще и лицемерие! По-моему, это уже чересчур. Я никогда не был таким монстром.
– Не прикидывайся хотя бы наедине со мной!
– раздраженно топая ногой, заявила Памела.
– Я и не думаю прикидываться, - едва сдерживая улыбку, заявил он.
– Да и в чем проблема? Твой отец меня пригласил, я согласился - только и всего.
– Но после
– Мне так не кажется. Он слишком хорошо воспитан, чтобы отменять уже принятое приглашение.
– Я просто не могу в это поверить!
– отворачиваясь и подходя к окну, продолжала возмущаться Памела.
– Ты оказался даже более беспринципным ублюдком, чем я могла представить!
– Похоже, ты нарочно оскорбляешь меня в надежде, что я обижусь и уйду из твоего дома, - догадался Филип.
– Даже не рассчитывай на это.
– Тогда как же мне заставить тебя убраться отсюда?
– снова поворачиваясь к нему и стискивая кулаки, спросила она.
– Если вздумаешь на меня броситься, то немедленно получишь сдачи, заметив ее жест, полушутя-полувсерьез ответил он.
Как же ему хотелось заключить ее в объятия и покрыть поцелуями прекрасное разгневанное лицо! Однако этого делать явно не стоило, иначе она, без сомнения, пустит кулаки в ход.
– В конце концов, что ты так кипятишься?
– примирительно заметил Филип.
– Я не позволю тебе остаться на наше семейное торжество! Я просто все расскажу отцу.
– Что - все? О том, что мы с тобой хорошие друзья, он уже знает. Или ты собираешься поведать ему о нашем знакомстве в клубе и первой ночи, которая, к сожалению, так ничем и не закончилась? Знаешь, детка, промурлыкал он, - мне почему-то кажется, что ты не рискнешь.
– Я тебя ненавижу!
– От ненависти до любви один шаг!
– Ну, насчет меня можешь быть уверен: этого шага я никогда не сделаю!
– Кто знает... На твоем месте я бы не зарекался.
– Ах вот даже как!
Памела решительно направилась к выходу, открыла дверь и, уже стоя на пороге, метнула на обидчика испепеляющий взгляд.
– Ты самый презренный негодяй, которого я когда-либо видела в своей жизни!
– Ну, ты еще очень молода, так что у тебя все впереди.
Если бы Филип не опасался, что она начнет кусаться и царапаться, то непременно бы осуществил свое недавнее намерение. Но объяснить Артуру Гиффорду появление свежих царапин на физиономии после разговора с его дочерью будет весьма затруднительно.
– Уже уходишь?
– ласково добавил Филип.
– Ладно, увидимся вечером.
– Сомневаюсь, - презрительно прищурилась Памела, - поскольку к вечеру у меня наверняка разболится голова. И все это от одного только твоего присутствия в нашем доме!
– То есть ты ляжешь в постель и даже не спустишься к нам, чтобы поздравить свою сестру с двенадцатилетней годовщиной ее свадьбы?
– Угадал. Прощай, Кирк. Очень надеюсь, что мы никогда больше не встретимся.
Памела вышла в холл, изо всех сил захлопнув за собой дверь. От этого звука Филип вздрогнул и с трудом подавил желание немедленно броситься за ней. Пусть уходит, если уж не может обойтись без драматических мизансцен. Кстати, в предыдущий раз она избегала бурных признаний в ненависти...