Невозможное — возможно
Шрифт:
Белокурые волосы Марион растрепались от ветра и нависли над бледным лицом легкими, неровными прядями.
Андрос круто повернулся и быстро подошел к ней. Его лицо было непроницаемым.
Он ненавидит меня, подумала Марион. Сердце у нее оборвалось, словно она очутилась в кабине лифта, внезапно остановившегося на полном ходу. Ее гнев еще не прошел, и она ответила Андросу холодным взглядом без улыбки. Если бы он радировал на яхту вчера вечером, у отца не было бы никакого сердечного приступа.
Сквозь стиснутые зубы Андрос процедил:
— Я
Марион молча кивнула. Она боялась, что если заговорит, то ей станет плохо, она не удержится от слез.
Андрос еще раз сердито взглянул на нее и быстро зашагал к машине. Марион слышала, как он завел мотор и уехал. Теперь она наблюдала за маневрами яхты, приближавшейся к каменной стене причала. Для большого судна здесь явно было тесновато. Узкая и короткая бухта годилась только для яхт и яликов меньших размеров, подобных яхте Андроса, для которой неподалеку построили эллинг [1] . С того места, где стояла девушка, можно было заметить на воде белые блики, отражавшиеся от маленького судна. Несомненно Андрос пришел сюда под парусом из Пирея, как и они сами.
1
Эллинг — крытое сооружение для постройки и ремонта судов, хранения яхт.
Сверху, с борта «Янаки Афина», кто-то в упор смотрел на Марион. Бледная, с издерганными нервами, она вгляделась и узнала Джозефа.
Спустили трап, закрепили его, и Джозеф подошел к верхней ступеньке. Однако в ту же секунду из-за спины молодого человека выскочил его отец и бросился по трапу вниз навстречу Марион. Ее всю передернуло, когда она увидела низко опущенную голову Георгиеса, так похожего на изготовившегося к атаке быка, его глаза, устремленные на избранную жертву, полные подозрительности, злобы, желания клеймить и обвинять.
— Как состояние отца? — спросила Марион осипшим от волнения голосом.
— Он очень плох, — прорычал Янаки-старший. — Вы провели ночь здесь?
Марион вспыхнула.
— Андрос вам разве не сказал? Да. Я тонула, и он спас меня…
— Кто еще находится в доме? — наступал Георгиес. — Обслуживающий персонал здесь?
Она отрицательно покачала головой, наблюдая за приближением Джозефа из-за широкой спины отца.
— Вы одна были с ним всю ночь? — процедил Георгиес сквозь зубы, напрягшись от бешенства.
— Я хочу видеть отца, — сказала Марион. — Я хочу подняться на борт…
— Вы не ступите на борт, пока не ответите мне, — проревел Георгиес, у которого от ярости пожелтели белки глаз, а вокруг зрачков появились красные пятнышки. — Где спали вы? Где спал он?
Марион дрожала всем телом.
— Позвольте мне увидеть отца, прошу вас, — снова повторила она свою
— Пусть она пройдет и увидится с отцом, папа. Перестань нападать на нее. Ты же видишь, Марион слишком расстроена, чтобы вести разговор, — сказал Джозеф.
Георгиес обернулся, испепеляя сына взглядом.
— Я хочу добиться от нее правды, но она не желает ничего отвечать. Что, по-твоему, это означает? Ясно, не так ли? Он обладал ею, и она не желает признаться. Знает, что будет, если она скажет правду. Ты не женишься на ней, если она спала с ним, верно?
Марион почувствовала приступ дурноты. Оскорбительное поведение Георгиеса вызывало у нее отвращение.
Увидев ее бледность, Джозеф заметно разволновался.
— Прости меня, Марион, но скажи что-нибудь утешительное. Скажи, что ничего не случилось, и мой отец оставит тебя в покое!
Марион огляделась и с ужасом увидела, что вся команда собралась на палубе. Матросы стояли у поручней, с любопытством наблюдая за происходящим.
Глухим, дрожащим голосом Марион произнесла:
— Я не могу с вами разговаривать при таком столпотворении.
Отец и сын огляделись по сторонам и пришли в бешенство. Ярко-красная физиономия Георгиеса приобрела бурый оттенок. Он выпучил глаза и заорал:
— Всем немедленно разойтись по местам!
Матросы молниеносно исчезли с палубы.
Марион сказала, слегка успокоившись:
— Задавайте свои вопросы не мне, а Андросу!
Георгиес бросил на нее насмешливый взгляд.
— О, я задам, не беспокойтесь! Пусть лучше не попадается мне. Я заметил, как он испарился, когда я прибыл.
— Он поехал за врачом, — парировала его выпад Марион. — Андрос вернется. Да, и еще. Он велел не трогать отца до появления врача. — Марион умолкла, проглотила комок в горле и раздраженно спросила: — Могу я наконец увидеть его? Насколько серьезен был приступ?
— Дело не так плохо, как нам показалось в первый момент, — ответил Джозеф более мягким голосом. — Мы проконсультировались по радио с врачом, который сейчас прилетел. Это кардиолог из ближайшей больницы на материке, и он дал нам советы, как обращаться с больным. Твой отец в сознании, состояние стабильное, однако его надо доставить как можно скорее в больницу. — Джозеф, нахмурившись, умолк и задумчиво сказал: — Знаешь, Марион, может быть, тебе не стоило бы пока встречаться с ним — до прихода врача. Он разволнуется при встрече, и это может вызвать новый приступ.
— Разве вы еще не сообщили ему, что я жива? — возмущенно прервала она Джозефа.
— Конечно, сообщили, как только узнали сами. Но если ты заговоришь с ним, он начнет задавать вопросы и разнервничается, как только что мой отец.
— Бреннон знает Андроса, — перебил Георгиес. — Ему известно, на что тот готов пойти, лишь бы отомстить нам.
— Да, — мрачно подтвердил Джозеф, и оба уставились на Марион.
Но в этот момент со стороны горной дороги, ведущей от дома Андроса, донеслись звуки мотора.