Невозможность страсти
Шрифт:
– Паш, ну кому мы скажем. – Ника даже руками всплеснула. – Мы все едва живы остались, это, знаешь ли… не для публичного обсуждения.
– Вот именно. – Павел старался не смотреть на Ровену, но у него это плохо получалось – она сделала причёску и навела макияж. – А потому я надеюсь на ваше благоразумие, тем более что история не закончена, она просто перестала касаться непосредственно нас.
– Да мы поняли уже. – Лена заинтересованно посмотрела на него. – Давай не томи.
Они сидели за столом в беседке. Неугомонная Ника решила накрыть обед на улице, пока в доме снуют рабочие: убирают осколки, ставят новые окна, а в комнате, куда вломились громилы, меняют
И они сели обедать на улице. Стефания Романовна с малышами оставалась у Матвеевых, а Павел прикидывал, как лучше преподнести эту историю Панфилову и Матвееву, но это так, краем сознания, потому что сейчас нужно рассказать правду – Нике, Лёхе, Елене и Семёнычу с женой. Но главное – Ровене и Тимофею.
– Я не буду повторять то, что вы уже знаете, – про моё похищение и про остальные события. Андрей вам успел рассказать, Ровене я объясню потом. – Павел прислушался к стуку в доме и удовлетворённо хмыкнул. – Я расскажу, что произошло вообще и кто в этом виновен.
– Паш, хватит нас морально готовить. Просто скажи, какая сволочь всё это затеяла.
– Ну, этого я пока не знаю. – Павел улыбнулся Ровене. – Но жить этой сволочи осталось от силы сутки, если тебя это утешит.
– Утешит.
– Так я и знал. Так вот: затеявшие это люди прикрывались моей бывшей Конторой – организацией, которая имеет международную юрисдикцию и как раз создана для противодействия тому, чему вы стали свидетелями. В руководстве Конторы оказался предатель, который использовал бывших и действующих агентов, чтобы заниматься торговлей людьми – это не работорговля даже, а нечто гораздо более страшное. Сегодня в одной африканской стране была окружена и взята под контроль некая Ферма – место, где содержались похищенные женщины, которые служили живыми инкубаторами для вынашивания детей. Арестованы руководители данной организации, как и предатели в самой Конторе. В течение некоторого времени будут зачищаться концы – выявляются информаторы, вскрываются клиентские базы, арестованы счета и недвижимость, изъяты деньги, а люди, похищенные и удерживаемые против своей воли, вернутся домой. Это дело времени, конечно.
– Ты думал, вся ваша Контора этим занимается? – Ровена с сочувствием посмотрела на Павла.
– Была такая мысль. – Он вспомнил ночное совещание в саду Ровены. – Это вполне укладывалось в схему как одна из версий. А они, оказывается, уже работали над проблемой, просто наши действия ускорили развязку. В каждой стране был свой центр, со своей структурой, об остальных они ничего не знали. А у нас бывший оперативник и бывший палач открыли охранное агентство и транспортную компанию – на подставных лиц. Охранное агентство использовалось как силовая структура, а транспортная компания перевозила грузы, найдены автомобили с оборудованными тайниками. Ночью была предпринята попытка штурма этого дома, потому что, по предположениям преступников, здесь находился ребёнок, которого сегодня должны были передать клиентам. Пятьсот тысяч долларов на дороге не валяются, а люди готовы были платить, лишь бы стать родителями. Покупатели ждали в одной из частных клиник, куда должны были привезти мальчика. Там бы оформили роды, ребёнок по документам значился бы как сын этой пары, и всё. Если бы не срочность, нас бы перебили по одному, но сегодня преступники рискнули. И хорошо, что мои бывшие сотрудники из Конторы пришли на помощь.
– Да, это было здорово: вот так – раз, два! – и оба урода валяются
Павел ухмыльнулся – нападавших отстреливал человек, не имеющий к Конторе никакого отношения. И сделал он это потому, что некоторые вещи недопустимы. Например, нельзя делать из детей товар.
– Темнишь, Павел. – Семёныч смотрел на него исподлобья. – Ты же нам и десятой части не рассказал.
– Что смог, то и рассказал. – Павел вздохнул. – Я хоть и не на службе, но и не в отставке, сами понимаете. Так что не обессудьте.
– А Ровена каким образом здесь сидит и ест уже четвёртую отбивную? – Семёныч обвинительным жестом ткнул в неё. – После того что произошло, она должна лежать под капельницей без сил, с температурой! А у неё, похоже, уже ничего не болит!
– Тебе отбивной для меня жалко, Валька? – Ровена рассмеялась. – Горе-то какое, ничего у меня не болит, и ты больше не сможешь мучить меня своим лечением!
– Дурошлёпка. – Валентин едва удержался, чтобы не плюнуть с досады. – Я же радуюсь.
– Как-то странно ты радуешься.
– Странно не то, как я радуюсь, а то, отчего ты здорова. – Валентин обвёл всех пристальным взглядом. – Не должна она сейчас быть здорова, невозможно это. Стресс, дикая активность, пропущен приём лекарств, падение с высоты собственного роста. Неделя прошла после операции – невозможно, чтобы она была здорова, а у неё даже рёбра срослись почти. Либо тебя, Рона, покусал оборотень, во что я не верю, либо я не знаю, что думать. Может, ты регенерируешь, как ящерица? Нет, заживление у тебя идёт так же, как у всех людей. Ну, раньше так было, я твои сбитые коленки отлично помню. Объясни мне, Павел, как такое могло случиться. Ведь той ночью, по идее, у моей сестры был нехилый шанс вообще умереть, я приехал, когда она едва дышала, успел поставить капельницу, но эта капельница не могла так подействовать. А Рона…
– Четвёртую отбивную ест, я слышал. – Павел засмеялся. – Пусть ест на здоровье.
– Просто скажи мне честно, в ваших лабораториях изобрели какое-то чудо-лекарство?
– Нет. – Павел стал серьёзным. – Никакого лекарства. Это… в общем, сложно объяснить, и я как-нибудь потом с тобой потолкую, потому что сейчас я не имею права говорить об этом. Рона здорова – и отлично.
Они замолчали. Буч, воспользовавшись всеобщей задумчивостью, стащил у Валентина из тарелки половинку отбивной и принялся неспешно закусывать.
– Проблема в другом: Лизка и Светка сейчас в больнице, а потом им куда? – Лена старалась говорить обычным голосом, но Андрей сжал её ладонь, и сердце её бешено заколотилось. – Вот выйдут из больницы, и что?
– Ой, да разве это проблема? Её как раз проще всего решить. – Ника тряхнула волосами и потянулась к бутылке с шипучкой. – В нашей городской квартире пусть живут, мы там почти не бываем. Ну что мы, всей кучей двух девчонок не прокормим, пока у них дети подрастут, чтоб их можно было в ясли отдать?
– Прокормим. – Ровена кивнула. – Много ли им надо. Я Тимкину коляску найду на чердаке, она хорошая, и кроватка там есть. Одёжек малышам прикупим, это не проблема.
Ника встала.
– Лёш, я пока тарелки соберу, а ты принеси из холодильника торт, из «Восторга» доставили, они службу доставки завели, очень удобно. Лен, неси тарелки для десерта и ложечки.
– Какой ещё десерт? – Тимка смотрит на всех упрямым взглядом. – Я понимаю: адвоката убил тот, кто похитил тебя, дядь Паша. Этого человека уже нет в живых, отлично. А девочка где? Ну, та малышка, которую мы должны были найти?