Невозвращенцы

Черных Михаил Данилович

Остров имел форму неправильного круга с диаметром около восемнадцати лиг, и на этой гигантской площади жило всего около двадцати тысяч человек. Из этих двадцати две трети жило в столице всех северных народов — Харингхейме, а остальные были разбросаны по крошечным деревушкам по всему острову. Сама столица была богатейшим городом, хоть и не настолько, как к примеру Новогород.

Все это богатство не было беззащитным. Единственные врата Харингхейма, морской пролив, запирали четыре крепости. В начале пролива, со стороны моря, по обе стороны были построены две полукруглые, тыльные стороны крепостей были прикрыты отвесными скалами, крепости, названные в честь волков Одина Гери и Фреки. Узкой

намеренно извилистой дорогой, чтобы нельзя было протащить осадные орудия, они соединялись по берегу с со вторыми крепостями, запирающим выход из пролива. Таким образом, чтобы захватить первые крепости следовало захватить вторые, а чтобы захватить вторые надо было как-то преодолеть первые.

Вооружение первых крепостей составляли как разнообразные крепостные онагры и катапульты, метавшие крупные камни и огромные стрелы, так и две, по одной в каждой, запрещенные огнебойные пушки. Ширина прохода здесь была около половины — перестрела, [82] скалы вертикально обрывались в воду и забраться по ним на берег было невозможно. Три цепи, натягиваемые из крепостей поперек пролива полностью блокировали проход любого плавсредства с осадкой больше щепки. Пушки как раз были размещены вдоль этих цепей, а их выстрел, заряжаемых множеством круглых камней, мог превратить в решето с одного раза даже мощную ромейскую галеру.

82

Приблизительно сто метров

Вторые крепости, названные в честь воронов Одина Хугинн и Мунинн, были еще мощнее. Они целиком были обнесены стенами из огромных валунов по всему периметру. Две цепи также прикрывали вход во внутреннюю гавань. Множество метательных машин держали под прицелом устье пролива.

Порт был огромен. В нем мог без тесноты расположиться весь флот викингов, и еще бы осталось место, в нем даже уместилась бы еще и часть ромейского флота (кстати одна галера Рима стояла в порту), но Александр не интересовался местными достопримечательностями. Он рвался вперед, туда, где была его Хальдис. Наконец драккар причалил к каменным пирсам Харингхейма. Хирдманы Хельгисонар и Сигвардсонар так торопились к своим семьям, что Александр, которому пришлось возвращаться к Йофридам за большей частью своей дружны в итоге плыл один. Только двое из Сигвардсонар — кормчий и рулевой сопровождали его — ведь ни Йофриды, ни сам секонунг [83] Аскель не был в Харингхейме. За четвертым драккаром, на котором ходила подчиненная им в этом году дружина Йофридов во главе, решено было не заходить, а послать на лодке весть, и торопиться в город.

83

секонунг — безземельный предводитель дружины

В порту Харингхейма он нашел глазами две знакомые ладьи, принадлежащих Соти и Эгилю и пристал рядом. На кораблях не было ни души, и на берегу никто не ждал их, ни с распростертыми объятьями, ни с конвоем. Сойдя на берег вместе с двумя Сигвадсонарами, и оставив всех остальных на корабле, Аскель пошел искать Хальдис. Задавая вопросы всем подряд он смог найти тот огороженный участок, на котором располагались местный аналог гетто. Там, в огороженном невысоким и свежим на вид деревянным забором небольшом квартале города, под охраной, находились все захваченные в плен селяне его деревни, а также все остальные богатые и знатные, теперь правда в прошлом, Сигвардсонары и Хельгисонары.

Состояние их было ужасно. Жили буквально

спина к спине, очень тесно — сейчас даже сарай, где жил Александр, когда был рабом, казался сейчас спортивным залом. Так как никто их поить, кормить и одевать не собирался а работать не выпускали, то расплачиваться за жизнь они могли только тем немногим, что успели взять с собой из родных домов. К этому моменту уже все деньги и дорогие вещи закончились, и все люди влачили тяжелое существование. Но никто не проклинал своих ярлов, никто не ставил им в вину то, что все они оказались в таком состоянии. Родственная дисциплина была железной.

Вошедшего Аскеля никто не узнал — ведь он всего лишь год прожил в одной деревне и не посещал ни одной другой. Поэтому пришлось опять начать расспросы. К счастью, его скоро заметил один из мальцов — старый приятель Хальдис еще по дразнилкам, и с мрачным видом, которому в нетерпении Аскель не придал значения, отвел его к ней.

Дочери ярла выделили отдельную каморку под крышей, что по сравнению с остальными смотрелось как апартаменты класса люкс. Постучав в дверь мальчишка убежал.

— Кто там, — послышался милый голос, коротко простучала пара шагов и дверь распахнулась. — Ты? — она отшатнулась.

Александр пораженно замер. Если он уезжал и оставлял Хальдис шестнадцатилетней пусть и выглядящей чуть старше, то теперь перед ним стояла его ровесница. Заплаканные глаза, волосы в беспорядке, круги под глазами — выглядела она ужасно. Но на усталом лице горели все те же любимые зеленые глаза…

Александр зашел в каморку. Хальдис сжалась в углу и с испугом смотрела на него.

— Что случилось? — спросил он ее, садясь на кровать.

— Прости меня, прости, — бросилась она ему на шею и повисла шепча. — Прости… Прости… Прости…

— Что? Что произошло?

— Прости. Я не смогла сохранить тебе дочь. Как я не пыталась, как не жалела, но они били всех, и меня… Смеялись… Прости… — и давясь слезами она рассказала, как их грубо волокли на корабли, как везли сродни треллям, как обращались, хуже чем со скотиной. Как из-за этого, а когда узнали, что она дочь ярла, ее били специально по животу. Слушавший это Аскель еле ели удерживался от оборота.

— Не волнуйся. Успокойся… — шептал он. Да и что тут скажешь? Хотя… — Я вот тут тебе купил. Примерь. — Секонунг достал из кошеля на поясе купленный кулончик и протянул ей. — На вот. Успокойся.

Хальдис с загоревшимися сначала глазками долго любовалась тонкой работой, потом примерила его, а потом заревела еще пуще прежнего. Александр крепко прижал ее к себе и качал как маленького ребенка, пока та не затихла. Посидев в тишине Хальдис чуть отодвинулась от него, и спросила.

— Ты не сердишься на меня?

— Ну… — непонятно потянул Александр.

— Любишь меня?

— Да.

— Докажи.

— Но как, — но глядя в загоревшиеся лукавой искрой изумрудные глаза, понял. — Но здесь..?

— Так любишь или нет, Медвежонок?… — как ласково она называла его.

— Люблю, — хрипло проговорил Аскель и повалил ее на кровать.

И черт с ними с этими ярлами, с этим тингом и обвинениями! Есть в жизни намного важнее дела, например именно то, которым пол этого дня занимался Аскель и Хальдис, забыв про весь остальной мир.

Спустя много времени, когда утро, связанное с первым посещением города, осталось далеко позади, Александр спустился на нижний этаж дома. В его ушах еще звучали последние слова Хальдис: «я никогда больше не потеряю нашего ребенка.» Оторвав от семьи одного из хирдманов, пришедших с ним, он велел тому бежать на драккар и срочно принести сюда половину золота, которое они взяли в походе, и которое, в отличие от остальных ярлов, он таскал с собой на корабле, а не спрятал в поселке.