Невыносимая шестерка Тристы
Шрифт:
— Раздвинь ноги, Клэй, — шепчу я.
Она вздрагивает от того, что мое дыхание щекочет ее кожу. Я наблюдаю за тем, как ее спина снова выгибается, такая обнаженная и красивая, и, если девочки проснутся, они увидят ее.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спрашиваю я.
Я не хочу брать ее силой. Хочу, чтобы она сама пожелала этого.
Чувствую, как ее пальцы пробегают по моим волосам, сжимая голову.
— Отлижи мне, — умоляет она.
Клэй крепко держит меня, голова
Я просовываю другую руку под ее задницу, удерживая на месте, и оттягиваю трусики в сторону, опускаясь для поцелуя. Мои губы горят, когда пробую ее на вкус.
И вдруг я чувствую такой голод от сладости и тепла на языке. Она стонет, ее тело извивается. Кулаки сжимаются, а грудь колышется, как желе, и я больше не могу медлить.
Я целую, покусываю и облизываю ее кожу, нежно потягивая зубами. Она расслабляется, начинает прижимать меня к себе, становясь требовательной, как Клэй, которая так прекрасна, когда чего-то хочет.
Вот это моя девочка.
Она еще сильнее раздвигает ноги, открывается для меня, ее тело извивается, как волна, и я не могу отвести от нее глаз. Провожу языком вверх и вниз плавными, долгими движениями, взад и вперед, снова и снова. Ее тело напрягается, требуя большего, и я ускоряю темп, прежде чем прикоснуться к клитору и пососать его так сильно, что ее голова отрывается от подушки. Она испуганно смотрит на другую кровать, содрогаясь в конвульсиях, когда я сосу, тру и облизываю ее языком, время от времени просовывая его между зубами.
Затем, подняв глаза и наслаждаясь эйфорией от выражения ее лица, я проскальзываю языком в ее киску.
Она напрягается, теряя свой чертов разум, когда отпускает мои волосы и закидывает руки за голову, задыхаясь и выгибаясь.
— Ливви… — стонет она, и я двигаюсь языком внутри нее, а большим пальцем ласкаю клитор.
Я знаю, детка. Я знаю.
Я провожу языком по ее клитору.
— Знаю, тебе это нравится.
— Да, — кричит она, ее голос звучит так уязвимо.
— Ты хочешь, чтобы я продолжила?
Она кивает.
— Не останавливайся.
— Как долго ты хотела, чтобы твои руки забрались ко мне под юбку, Коллинз? Скажи мне.
Она вновь хватает меня за волосы, и по ее дыханию я понимаю, что она скоро кончит.
— Очень долго, — стонет она. — Я хотела прижать тебя к стене каждого пустого класса и снять с тебя трусики.
Тепло разливается у меня в животе, и я тоже собираюсь кончить. Дерьмо.
Но в этот момент с прикроватной тумбочки доносится звук будильника, и мое сердце подскакивает к горлу.
Что?
Клэй замирает, когда внезапно вспыхивает яркий свет.
Пятнадцать
Клэй
Мы
Дерьмо.
Эми что-то бормочет, Крисджен зевает, и я замечаю движение под одеялом. О, боже. Я отталкиваю Лив, и мы натягиваем на себя одеяло, пока Крисджен садится на кровати и берет свой телефон. Майка лежит между нами, я хватаю ее и засовываю под одеяло.
Горячая кровь все еще струится по моим венам, пульсация между бедер не останавливается, а холодный пот покрывает мое тело.
Черт. Сколько времени? Я смотрю в окно и вижу, как сквозь него струится свет, хотя дождь и гром не утихают. Тренер обычно забирает нас в семь или восемь. Неужели уже пора вставать?
В темноте Крисджен встает с кровати, Эми потягивается, отбрасывая одеяло в сторону.
Мысли лихорадочно кружатся в голове. Что, если они что-то слышали? Что, если что-то видели?
Что, если они плюхнутся на кровать и заметят, что я, черт возьми, голая? Где моя одежда?
Закрываю рот рукой, опасаясь, что они могут услышать мое рваное дыхание, и я не уверена, боюсь ли я или вот-вот сойду с ума от того, как хорошо мне было с Лив.
Я просто не могла остановиться.
Крисджен, зевая, смотрит на нас в темноте.
— Эй, ты перешла на другую кровать? Прости, я ворочаюсь во сне.
Во рту сухо, как в пустыне, поэтому я прочищаю горло, оборачиваясь через плечо.
— Все нормально, — с трудом произношу я, притворяясь сонной. — Но твой будильник ужасен. Кажется, ты разбудила все восточное побережье.
Эми фыркает, а Крисджен усмехается и надевает худи.
— А еще я крепко сплю.
— Значит, мы все должны страдать? — ворчу я.
Пальцы Лив находят меня под одеялом, ласкают между ног, и я делаю глубокий вдох, шлепаю ее по руке и пристально смотрю на нее.
Она ухмыляется, и эта ухмылка всегда напоминает мне, что не я контролирую ситуацию. Не совсем.
— Ты такая мокрая, — ее самодовольный шепот едва слышен.
И я это чувствую. Боже, я далека от удовлетворения. И теперь я злюсь.
Крисджен надевает свои «вансы», волосы частично собраны в пучок. Она берет свой телефон и кошелек, скрещивает руки на груди и снова зевает.
— Я спущусь в «Старбакс», — объявляет Крисджен, направляясь к двери. — И хочу принять душ, как вернусь.
Лив засовывает палец в рот, и я наблюдаю, как она смачивает его и опускает обратно под одеяло, лаская пальцами мою киску.