Невыносимая шестерка Тристы
Шрифт:
— Теперь это звучит ужасно, но в то время это не причинило настоящую боль. — Я смотрю на нее. — В любом в случае, тогда все было дерьмово, и я не ожидала большего. Братья пытались решить свои проблемы, совершали глупые поступки, из-за чего отец постоянно испытывал стресс во время болезни. Но на самом деле тогда я чувствовала себя намного счастливее, чем сейчас. За закрытой дверью моей комнаты с музыкой и книгами существовал идеальный мир. Мне не нужно было ни с кем иметь дело. Они просто оставили меня в покое.
— Жизнь такая
— Да, — точно. Я удивлена, что она так легко выразила это словами.
Моя маленькая комната была моей территорией, и я искала там убежище. Из-за слабеющего здоровья отца, из-за слабеющего здоровья матери, из-за того, что никто в доме не понимал меня, и из-за денег, в которых мы, казалось, всегда нуждались и которых у нас никогда не было. Я закрылась от этого, сопротивляясь всему, что не могла контролировать, точно так же, как мама с ее темной спальней и фильмами, что она смотрела весь день, уносящими в любой мир, кроме ее собственного.
Мэйкон больше не позволяет мне это делать. Он запрещает мне прятаться, потому что не хочет, чтобы кто-нибудь из нас закончил жизнь так же, как она. Слишком много всего в наших головах.
К сожалению для него, уже слишком поздно. Наша мама уже научила меня, как уходить.
Я потираю лицо руками, совершенно сбитая с толку тем, что делаю, чего хочу и что правильно. Что я ищу?
— Не хочу быть такой, как она, — шепчу я.
— Не думаю, что она хотела бы этого.
Закрываю глаза. Я знаю. Дети не были ее проблемой. Ее умирающий муж не был ее проблемой. Ее проблемы всегда были рядом.
И она ненавидела это так же сильно, как и мы.
Возможно, самоубийство оказалось ее милосердием для нашей семьи. Чтобы не заставлять нас проходить через большее. Чтобы моему брату не пришлось кормить еще один рот.
Или, может, она сделала то, что хотела все это время. Она ушла.
Я хочу уйти. Но не желаю оставлять их позади. Мне хочется, чтобы люди, которые любят меня, скучали по мне, когда я уйду.
— Я не ненавижу тебя, — еле слышно бормочет Клэй.
Подняв голову, прислушиваюсь к ее словам.
— Я постоянно думаю о тебе, — она едва открывает рот.
Я сглатываю комок в горле.
Клэй держит пиццу, ее волосы распущены и перекинуты через плечо, и она абсолютно неподвижна, взгляд прикован к еде в ее руках.
— Тебе когда-нибудь нравилось хоть что-то во мне?
Кончики моих пальцев начали гудеть, и я не могу оторвать взгляда от ее рта. Она была теплой, когда я поцеловала ее. Как вкусный кофе в дождливое утро.
Я бы хотела затащить ее в ванную, обнять и поцеловать в душе. Я бы хотела увидеть ее улыбку.
Мы смотрим друг на друга, и я перестаю дышать, желая взять ее за
Я наклоняюсь к ней, она встает на колени, ее рука скользит по моему бедру, а ее рот приближается к моему.
Но затем распахивается дверь, и раздается чей-то голос.
— Привет!
Клэй отстраняется, отводя взгляд, когда Крисджен и Эми неторопливо входят в комнату, и я сжимаю кулаки, ударяясь спиной о стену.
Черт.
— Вы живы! — хихикает Эми, держа в руках контейнеры с едой, которые наверняка купила для нас тренер, не подумав, что мы закажем еду в номер. — Какое облегчение, — затем она осматривает комнату и хмурится. — Всего лишь разбитая лампа? Какое разочарование.
— Я думала, вас не будет всю ночь, — отзывается Клэй.
Сдерживаю улыбку, когда слышу раздражение в ее голосе. Просто выгони их отсюда, Клэй. Пожалуйста.
Но дверь захлопывается, и Эми с Крисджен кладут свои вещи и снимают обувь.
— Мы не собирались оставлять тебя одну, — говорит ей Эми.
Ее взгляд пронзает меня, а затем возвращается обратно к Клэй, и я чувствую, что она оставила невысказанным. Она имела в виду: «Мы не собирались оставлять тебя одну с ней».
Крисджен прижимает что-то ледяное к моей руке: она протягивает мне содовую.
— Кстати, спасибо, что пришла на игру.
— Ага, нам это помогло, — ворчит Эми.
Крисджен закатывает глаза, бросая взгляд на свою подругу, и я вырываю банку у нее из рук, одаривая ее натянутой улыбкой в знак благодарности.
Ага, будто они смогли бы выиграть без меня. А особенно без меня и Клэй.
— Я подброшу тебя до дома утром, хорошо? — спрашивает Крисджен.
Я киваю.
— Джэгер, ты займешь эту кровать, — Эми указывает на левую кровать. — А мы эту.
Я поднимаю глаза и подбородок, пристально глядя на нее. Втроем. На одной кровати. Так, чтобы лесбиянка не смогла приставать к ним, пока они спят, верно? Боже.
— Эми! — рявкает Крисджен. — Ты что, выпила сучий сок перед тем, как войти? Заткнись.
Эми издает горький смешок, и я жду, когда Клэй вмешается, но она просто спокойно сидит там и избегает моего взгляда.
— Значит, если бы с нами здесь оказался парень, наши родители спокойно бы отнеслись к тому, что мы спим с ним на одной кровати? — парирует Эми. — Здесь то же самое.
Я смотрю на Клэй, вижу, что она опустила глаза, и понимаю, что ей есть что сказать. Наверняка она хочет, чтобы они ушли, но меня уже ничто не удивляет в девушках из Мэримаунта. Когда-то давно я надеялась, что у меня здесь появятся друзья, а если нет, то хотя бы один человек, осмелившийся ради меня пойти на жертвы. Но никто из них не хочет говорить только за себя. Они либо нуждаются во мне, либо терпят меня.
— Мы будем спать на одной кровати, — говорит Крисджен.
Я качаю головой, вскакивая на ноги.