Невыносимый брат
Шрифт:
Он быстро подходит ко мне. Встаёт близко. Знакомый… Мы с ним столько времени вместе. И гуляли и смеялись и на гитаре учились играть.
Его запах, его губы… Не такие мягкие, но мои. Он прикасается ко мне, и мы медленно склоняем на бок головы. Сливаемся в поцелуе.
Холодном…
Неправильном.
Потому что нет трепета, вообще ничего нет!
Кирилл, ты разрушаешь мою жизнь!
— В наше кафе? — Данил гладит мои руки, смотрит на меня, как на недоступное. А теперь меня ещё и отвоёвывать придётся.
— Да, — натягиваю я улыбку и
— Мы с вами, — Данил машет нам с Василисой рукой.
Я завожу машину и медленно выезжаю с парковки.
— Данил прав, — говорит обеспокоенная Василиса. — Такой, как этот Кирилл, может силой взять.
— Я Рине позвоню, она скажет, что делать.
— Ничего ты не сделаешь, — вздыхает Василиса. — Мать тебя никогда не послушает. Наверняка этот урод ей в уши вдул. Не было никаких экзаменов ещё, он ничего не сдал. А, значит, врёт, как дышит. Проси квартиру, Геля. Я тебе говорю, лучше свалить, пока не поздно. Или к бабушке переезжай.
— Хватит меня пугать! — возмутилась я.
— Предупреждён, значит вооружён. Ты же девочка до сих пор. Хочешь вот так…
— Прекрати!
— Ладно, — она вздыхает. — Поехали со мной в лагерь. На море. Там москвичи будут, знакомства заведём.
— Мама не отпустит, — я нервничаю.
— Попроси. Тебе сейчас надо уехать, сразу после экзаменов.
Мне бы прямо сейчас уехать…
В нашем кафе мне больше всего нравится плитка на полу. Всего три цвета: бежевый, белый и серый, но так красиво выложено, что я всегда удивляюсь и радуюсь. Стены бежевые, потолок с прекрасной подсветкой. Серые столики, белая посуда. Кумачовые стулья и диваны, рвущие весь дизайн на куски и приводящие меня в восторг своей яркостью.
Даже когда в окна льются солнечный лучи, на стенах горят серые фонарики, заливая столики холодным светом.
Мы с Василисой оказываемся в кафе первыми, занимаем диван у окна, садимся рядом. Следом появляются наши девчонки. Такое чувство, что давно не виделись, верещим на всё кафе, потому что рады новой встрече. Меня зажимают к окну, Василиса наваливается плечом.
Парни опаздывают, их так эмоционально не встречаем, они напротив садятся. Данил старается выудить у меня улыбку, но я ухожу вместе с Василисой в исследование нужной мне темы. Мы сидим с подругой, изучаем статьи по психологии. Заказ не делаем, в общей разговор не вникаем.
Абьюз — насилие, физическое или эмоциональное. Изощрённое, как паутинка, тонкое давление. И не надо путать конфликт с абьюзом. Но к моей ситуации подходит другое определение.
Сталкинг — нежелательное пристальное внимание одного человека к другому.
Страсть и романтика основываются на абьюзе. Мне ли не знать, я подсела на любовные романы. Они выстроены по одному шаблону, где девушка убегает, а парень догоняет, домогается, принуждает. Он предлагает, она отказывается. Это вроде любовной игры, и часто очень красиво описывается, и привлекательно для женщин. В такой романтике, мужчина сразу зовёт
Жестяк! Кирилл Мошников — абьюзер и деспот.
— Смотри тут написано, что нельзя оправдывать такое поведение только детскими травмами. Он может просто оказаться подонком. Его отец не такой, — шепчу на ухо Василисе.
— Если Кирилл так о своей матери говорит, то может она такая? — смотрит на меня большими, тёплыми глазами подруга.
— Получается так, — тяжело вздыхаю.
Кирилл Мошников, походу, занял всё моё личное время. Чертячий какой-то парень. Все едят, а мы с Василисой читаем, с кем столкнулись.
— Он просто никого не уважает, — приходит к выводу Василиса.
— Ивана уважает, это точно, — я кидаю взгляд через стол, где сидит печальный Данил и смотрит на меня.
Не заладилось. Один порыв воспоминаний прошлых тёплых дней не затмил его вчерашнюю выходку. Да и струсил он явно перед Кириллом Мошниковым.
— Вот смотри, — Василиса пальцем с длинным алым ногтем крутит статью. — От таких отношений надо бежать.
Это она увидела. А я видела другое. Это подсознание, оно вытащило фразу из текста. «Абьюзер не изменится, пока не потеряет своего партнёра».
Если я стала жертвой Кирилла, он считает меня своей парой?
Это он меня таким странным образом домогается?
Точно больной.
Но интересно! Я что-то не помню, чтобы ко мне так парень лип. Одной ногой в любовном романе. Но как-то в жизни не так здорово. Читать намного легче.
Статья исчезает, на экране появляется фотография моей мамочки. Я сразу отвечаю.
— Ангелочек, ты где? — спрашивает мама. Ласково, но всегда с подтекстом.
— Я с друзьями в кафе, — отвечаю недовольно.
— Доченька, соседи на ужин придут, пожалуйста, возвращайся домой.
— Это обязательно? — вымученно отвечаю я, смотрю на красивую подсветку потолка.
— Да, Кирилла будем знакомить с Ритой и Ромой.
— А я то зачем?
— Мы — семья, — рявкает мать. — Вернись домой немедленно!
И трубку бросает.
— Вот я думаю моя мать — абьюзер, — веду бровями и кладу телефон в сумку.
— Моя точно деспот, — вздыхает Василиса и наваливается на еду, не боясь испортить фигуру, хотя уже жирки на боках и животик.
Данил пытается поговорить, но я отмахиваюсь и убегаю. Он тут же присылает мне сообщение с извинением, и мне становится весело. Вот что значит, здоровая конкуренция.
У нашего дома стоит старый Фольксваген синего цвета, у него крутился Кирилл и Иван. Машина так себе, но видно, что парень счастлив. Всё-таки он богато никогда не жил. Но иногда ведёт себя так, будто с золотой ложкой родился.
Это первая машина Кирилла, поэтому такая уродская. Как у меня. Иван сказал, пока водить не научусь, буду ездить на такой. Отчиму отправляю воздушный поцелуй, сводного брата игнорирую, заезжаю в гараж, где для моей кукольной машинки выделено место.