Невыносимый брат
Шрифт:
Бегу в свою комнату, чтобы успеть переодеться к ужину.
Гудит от шпилек голова. Я пока не научилась лихо делать причёску на одной резинке, как моя мама, а ходить с косой, как Рина, не собираюсь. Волосы оставляю распущенными. Ещё немного и попу прикроют, как у Рины. Я всё знаю, что необходимо для роста волос. Так что у меня много средств и собственноручно приготовленные смеси.
Надеваю голубые джинсы и широкую серую кофточку, ворот которой очень эротично падает на плечо, почти его оголяя. Бюстгальтер приходится снять. Для Ромы. Мы с ним вуайеристы, то есть подглядываем.
Ромка прикольный. В этом районе совсем другая компания и другая школа, но я как-то неплохо влилась в местную тусовку, благодаря именно ему.
Когда спускаюсь вниз, вижу Рому и Риту. Они действительно близнецы. Жгучие брюнеты, с карими глазами. Похожи на кривоносую, сушёную мать. Имена их родителей даже не помню. Они старше моих, но пытаются молодиться.
Ромка и Рита меня целуют. Эти двое даже одеваются одинаково и стрижка одна. Стоят передо мной лохматые в белых футболках и широких штанах.
— Не заставить прилично одеться, — бушует их мамаша.
— Ангелина, хотя бы ты в платье пришла, — говорит мне мама в вечернем наряде. Иван и моя мама Тамара занимаются в свободное время танцами, так что у мамы фигура что надо.
— Не пришла, — отвечаю я и спрятала свой планшет под свитер, а то отберут.
Я сбегу с ужина и уйду на крышу, где буду смотреть в ночное небо и беседовать с Риной.
Кирилл уже в столовой. На кухню закрыта дверь, гости рассаживаются за длинным столом, что накрыт белой скатертью. Иван ещё тот затейник, зажигает свечи на столе, его сынок регулирует свет. Ужинать будем в полутьме.
— Это вы играете в баскетбол на площадке? — спрашивает Кирилл, не давая сесть Роме рядом со мной. Садится между мной и Ритой.
— Да, каждый вечер, — отвечает Рома, обходит стол и садится напротив меня, моментом глядя на соски, что выделяются под кофтой. Я в долгу не остаюсь, смотрю на его руки, что он укладывает на стол. Потом убирает, потому что не по этикету, а мать у них ещё та змея. — Пойдёшь с нами?
— Конечно, — говорит Кирилл почти мне в ухо, — и Гелю возьмём.
Я тут же отсаживаюсь от него и устраиваюсь рядом с Ромой.
Не хорошо.
Теперь на мои соски и голое плечо смотрит сводный брат.
— Прекратите кочевать вкруг стола, ужин подают, — шикает кривоносая соседка и начинает о чём-то говорить с моей мамой. Отцы моментально уходят в экономическую ситуацию в стране и на мировом рынке, мы их больше не увидим.
— Вау, Гелик, всегда садись напротив меня, — подмигивает мне Кирилл. В свете треплющихся огоньков он выглядит таким зловещим… Это всё из-за хмурого взгляда.
Он обаятельный и может очень красиво говорить. Ромка так не умеет. Кирилл общается с близнецами и пару фраз кидает взрослым женщинам, они умиляются и бурно реагируют на его шутки. Между прочим, достойные и не пошлые. Рита походу втюрившись, уже поглядывает на нового знакомого оценивающе. Я так думаю, пропал Кирюха, Рита его затащит в постель.
Но это же хорошо! Он от меня отстанет.
Или плохо? От меня отстанет…
Я улыбаюсь, молчу. Ковыряю свою рыбу в молочном соусе и слушаю,
Абьюзер и деспот. Настойчивый и наглый. Он ухаживает за девушками, подливая нам вино. Я не пью из принципа, слежу за Кириллом. А он за мной.
Как определить, что я ему нравлюсь? У него настолько странное поведение, что мне кажется, я могу стать объектом его насмешек. Ещё он угрожает…
Он меня хочет?
Ритка уже в рот ему смотрит, а Кирилл на меня.
— Нам пора уходить, — говорит Рома, — растряхиваем ужин на баскетбольной площадке.
Молодая часть стола поднимается. Мы дружно идём на выход всё так же в полутьме…
Мне не нравится парфюм Кирилла. Дешёвка. Меня тревожит то, что он якобы случайно касается моей руки. Палец. Горячий и шершавый. И эта атмосфера таинственности и сказки, причудливые тени от свеч… Кирилл накидывает капюшон и мне кажется, что он сейчас расправит крылья и вытянется его клыкастая морда.
Они идут вперёд, я медленно сваливаю вправо, исчезая в темноте дома.
— Геля? — зовёт Рома.
— Я не пойду с вами, — кричу, уже залетая на узкую веерную лестницу, что ведёт к спальне родителей и к двери на крышу.
Я знаю, что планшет светится экраном в темноте, и меня видно на крыше дома. Кирилл тоже знает, что я здесь.
Наверно, поэтому он через некоторое время оголяется по пояс. Большинство парней следуют его примеру. Спортивная площадка недалеко от нашего дома, в шаговой доступности. Отчётливо видно фигуры парней в ярком свете, что играют в уличный баскетбол.
Кирилл моментом вливается в компанию и его уже хлопают по плечу, что-то говорят. Он время от времени смотрит в мою сторону. Я направляю планшет, увеличиваю картинку и фотографирую его. Не получается хорошее фото, Рине такое не отправить. Удаляю, сделаю лучше.
— У него прямой нос, широкие брови, большие глаза, глубоко посаженые, поэтому взгляд такой… Дикий. Да он и сам дикий. У него толстые губы…
— Толстые, не красиво сказано, — прерывает мой рассказ подруга.
Она на экране появляется. Волосы распущены, на лице нет краски. Она очень сильно красится, жутко иногда. У неё есть тёмно-коричневая помада и чёрные тени. И ходит она во всём чёрном. С одной стороны чтобы не выделяться, с другой наоборот выделятся из толпы.
У неё большие серо-зелёные глаза, обычная такая девчонка. Вовсе некрасивая, но от юношеской тяги к безупречному и прекрасному я уже отхожу и начинаю принимать людей со всеми их недостатками. А внешность красивая бывает крайне редко.
Рина плохо живёт. Родители пьют, можно сказать, младший брат на руках. Ей приходится в восемнадцать работать. Я бы предложила ей денег, но нельзя. Дружба испортится, и я не уверена, что это правильная мысль. Однажды, когда я одолжу ей деньги, мы скорей всего перестанем так общаться. Поэтому я стараюсь не выпендриваться, не хвастать своим новым планшетом, не говорю, что у меня есть машина и никогда не показываю свой дом. Звоню ей либо с крыши, либо на фоне дракона.