Невыносимый брат
Шрифт:
Так что Корсаров человек надёжный, но ограниченный.
— Люба на похороны приехала, даже не глянула на меня. Я хотел поговорить, прыгнула к такси и сбежала. Люба-любовь, — расстроенно вздыхает Корсаров, рассматривая на ходу свои кулак со сбитыми костяшками. Замахивается и куда-то во тьму между сосен кидает пустую бутылку. — Будто столько лет не дружили, как будто я чужой ей. Покрасилась опять в брюнетку. Капец стрёмно!
Ему хуже, чем мне. Любу затравили парни в девятом классе. Потому что кроме неё девчонок не было и всем хотелось красавицу Любу пощупать. Мирон дрался
— Помнишь, про Гелика рассказывал?
Мирон не стесняется говорить, что любит одну, что одержим только одной. А я по моде хочу, чтобы куча баб, мне не нужных, а я им так очень нужен. С появлением денег в карманах начал из себя что-то строить, подстраиваться под современные нравы и стереотипы. Папа богатый, вытирай об девок ноги, особенно из бедных семей. Я пока не вытирал, но слёзы уже видел, и обиженные девушки сидели у дверей квартиры.
Хотел, быть свободным, но вляпался случайно в любовь и, похоже, утоп.
— Мне нравится, — оценил Мирон. — Гелик на Гелике. Станешь большим и богатым купи ей Гелендваген.
Мы опять замолчали. Не думал, что так сложно даже другу признаться, что втюрился. Да так влюбился, что до слёз расстраиваюсь. Иду, и дышать сложно. Алкоголь расслабил, разум замутил, мне без Гелика хреново.
— Ну? — толкает меня плечом Мирон, смотрит хмуро, густые брови к переносице съезжаются.
Я вообще не понимаю, как он не трахался ни разу, с такой смазливой рожей. Девки штабелями укладываются, а он ни в какую.
— Рон, тебе не хочется секса попробовать? — пренебрежительно усмехаюсь я, вроде циник и не пробить меня влюблённостью.
— Ну, ты пробовал, — ехидно усмехается в ответ Корсаров. — Помогло в жизни? Гелик не даёт, страдаешь.
— С чего ты взял, что страдаю?
— Тебе про Ангелину скажи, у тебя начинается нервный тик и потеешь, — он откровенно ржёт надо мной, когда я его шутовски пинаю ногами, защищается. — Мошка! Ты ж втюрился в девку, которую толком не знаешь.
— Не ори, блядь, — оглядываюсь по сторонам.
Я замираю. А ведь я из себя строю хрен знает что и начинаю бояться, показать себя с другой стороны.
Надо подумать, оно мне надо?
Может, как Рон, быть спокойным, непробиваемым и не скрывать свои чувства.
Только не в нашем гнилом посёлке!
Хорошо, что школа позади, в новую жизнь с чистым лицом без масок.
— Это мысль, — кривлю я губы, Рон закидывает мне руку на плечо. — Философская мысль. Корсаров, ты в курсе, что такое философия?
— Это когда нажираешься и рассуждаешь, — усмехается Рон. — Но я тебе вот что скажу, бро, если жрать без меры шоколад, то выпадут зубы, покроешься прыщами и начнёт тошнить.
— Не стоит шоколад с сексом сравнивать. Интимная тема это сфера комфорта. Все так живут.
— Я так не живу. Ну, да, я не пример. Ебанутый Корсаров, помешанный на зашуганной Любе Часовой.
— А если бы вы переспали, то всё бы было о`кей. Секс — это такая форма общения. Хочешь в кино — сходи,
— Однажды услышал от нашего классного такую фразу: «помни, ты — порох, не прикасайся к огню». Не хер ходить, где бабы на тебя виснут, другими тропами бегать надо, чтобы спокойно жить. Ну и что, что Люба не со мной? — он начинает психовать, отходит от меня. Он одержимый с диагнозом. С ним психолог работает. Помешался на своей девке. — Зато на душе спокойно. Она одна и я один, наше время просто не пришло. Ты то с одной, то с другой. Сейчас весь влюблённый, то в Ирку, то в Аньку, то в Лерку, неделя проходит, злишься и опять добычу ищешь. А потом, блядь, и жрать это не захочешь. Не сможешь, потому что переел. И что ты мне про Гелика рассказываешь? Тебе только получить её, а в мыслях ничего серьёзного. На будущее рассматриваешь ещё варианты. Да мне пох, на твою спортсменку. Меня задолбали укоры и претензии, — он стал кривляться, искажая голос. — Рон, иди трахнись! Ты какой-то не такой! Всё стадо вокруг ебётся без памяти, а ты выискался человек.
— Рон, ты что… Обиделся? — я даже растерялся от такой речи.
— Я думал с тобой можно говорить по-нормальному, а ты скурвился буквально за полгода, — он сплюнул на дорожку.
— Я понял, — я выставляю руки вперёд, пытаясь успокоить его. — Ты же, сука, образно мыслишь. Ты сейчас Гелика со своей Любой в один ряд поставил и думаешь, что я эту девушку обижу и брошу.
Рон отворачивается и шурует в другую сторону.
— Бро, ты что? Сперма в мозг ударила?
Он отвешивает мне «fuck».
— Рон, а как же торт?
— Жри, сука, сам свой торт! Я не обожравшись шоколада до Любы, всю жизнь смаковать её буду.
Вот что значит мужик без секса, на мою мать стал похож. Климакс головного мозга.
Наверно эта ведьма меня ненавидит, потому что я внешностью в отца пошёл. Глаза у меня серо-голубые, у неё карие. Я высокий, она низкорослая. К восемнадцати годам я здоровый, она сухая, как доска в старом сарае. Стерва такая, что ночевать домой ходить не хочется.
Но выбор у меня невелик: либо с ебанутой мамашей жить, либо к отцу в новую семью. Батя женился на женщине, у который ребёнок. Разведёнка с прицепом. Я даже не в курсе, у меня там сводный брат или сестра. Когда-то очень хотел братика, до военных действий в семье. Родители развелись пять лет назад, лет десять скандалили, вынося друг другу мозг.
Я уже решил, что уеду к бате. Поживу с год, там может выпрошу квартиру снять или в общагу перееду. Второе удручает, мне образ мажора понравился.
Наверно, эта уродина чувствует, что скоро одна останется, вот и бесится.
Я только вошёл в квартиру, поздравила с днём рождения. Мокрой тряпкой по ебалу.
— Нажрался, гад! Только восемнадцать! Что от тебя ждать, когда папаша такое говно! Опять девка плакала у двери, подонок такой!!! Мразь!
— Задрала, блядь! — вырывал из её рук тряпку и швырнул в кухню.
Я в этой квартире однажды по примеру Рона хотел ремонт сделать. Палец об палец не ударю.
— На какие деньги пьёшь?!