Невыносимый Дар
Шрифт:
— Он сам уйдет, Дар, как только его собственная жизнь станет для него ближе, чем твоя. Как только собственные проблемы поглотят твоего брата сильнее, чем твои.
— То есть в его жизни должно произойти дерьмо, чтоб он стал самостоятельным? — невесело уточняет парень.
Неприятно это говорить, и я просто грустно улыбаюсь.
— Ответь на свой вопрос сам. Когда ты, Дар, разорвал связь с близнецом и стал самостоятельным?
Дар не отвечает, но срывается с места так, что меня вжимает в спинку магмобиля. Кажется, он нашел нужный ответ.
За стеклами магмобиля смазанным пятном мелькает город. Зажигаются магические
Мы мчимся, обгоняя поток. Дар — прирожденный водитель, и хотя, после победы на треке, он не садится больше на осу. Просто потерял к ней интерес, но и тихая езда — это не про него. Он не обгоняет кого-то специально, не пытается соревноваться, просто кажется, что он живет и дышит быстрее, чем поток.
Парень задумчив и сосредоточен, я не отвлекаю его, не спрашиваю, куда именно мы едем. Мне просто хорошо и спокойно. А ему нужно подумать, в том числе и о том, что он не может за Кита стать самостоятельным.
Район, куда мы въезжаем новый, респектабельный и непохожий ни на элитный центр со старинными индивидуальными особняками, ни на таунхаусы, в которых живет шэх на окраине, которые больше напоминают загородный поселок для среднего класса. Непохож он и на небольшие дома-муравейники в западной части нижнего Горскейра — там ютятся рабочие, студенты из необеспеченных семей и доживают свой век старики, которые не скопили за всю свою жизнь ни на что поприличнее.
Здесь же бетон, стекло и дорогие магмобили, рестораны и кафе на первых этажах, шлагбаумы, ведущие на закрытую территорию. Ухоженные лужайки и закрытый подземный паркинг, откуда лифт, состоящий из клубящегося тумана, поднимает нас на последний этаж к пентхаусам, принадлежащим верхушке элитного сообщества города. Точнее, новому поколению элиты, тем, кто предпочитает городскую суету, верхние этажи и ритм большого города неспешной жизни центральной части Горскейра. Здесь панорамные окна, джакузи и самая современная магия, которая дарует полный комфорт. Все это узнаю от Дара, пока мы поднимаемся на последний этаж.
— Это квартира родителей, — поясняет Дар, открывая передо мной массивную дверь. — Я родился первым, поэтому она досталась мне. Какие-то минуты решили все. — Хмыкает он.
— А Кит?— уточняю я обеспокоенно. Не может же быть, что второму близнецу родители не оставили ничего. Нет, я знаю, что у братьев есть бабушка и состояние исчисляется не одной квартирой в элитном районе, но все равно становится немного обидно.
— Родители купили эту квартиру перед нашим рождением, — поясняет парень. — Когда мама узнала, что у нее будет двойня, отец купил еще одну такую же квартиру, но в соседнем подъезде. Вот она принадлежит Киту. Мы должны были приехать сюда в прошлом году, когда нам исполнилось по восемнадцать. Но не приехали… — мрачно заканчивает он, снова погружаясь воспоминаниями в прошлое.
— А сейчас? Что ты хочешь сейчас, Дар? Почему не съедешь сейчас? Ты достаточно мобилен, чтобы жить один.
Парень внимательно смотрит мне в глаза. Мы стоим у приоткрытой двери в коридоре, погруженном в полумрак и, кажется, я сейчас забуду, как дышать. Настолько мне волнительно быть рядом
— Я до сих пор хочу сюда переехать… — тихо отвечает он и скользит подушечками пальцев по моей щеке. Нежно и чувственно. Прикрываю глаза, поддавшись этой невинной, волнующей ласке. — Но здоровым и с тобой… иначе все просто не имеет смысла.
Молчу. Неверяще смотрю на него, не в состоянии переварить все сказанное. Мне одновременно волнительно и больно. Волнительно от того, что он хочет быть со мной, и это серьезнее, чем я предполагала, и больно потому, что для него это возможно лишь, если он снимет экзоскелет. У него я и здоровье идем рука об руку. Он не допускает отношений, счастья ничего, если не станет свободным в его понимании этого слова. И мне это совершенно не нравится, потому что жизнь слишком коротка, чтобы откладывать ее на потом.
— Дар, а если не получится? — осторожно спрашиваю я. — Ты настолько зациклен на экзоскелете, что меня пугает. Это долгий путь.
— А ты не готова ждать? — с вызовом спрашивает он и хочется ему вмазать, так как дурак. Как только мне начинает казаться, что Дар адекватный, он снова выкидывает какую-нибудь дичь.
Молчу, потому что нет. Не готова. Точнее, не понимаю, зачем нужно ждать чего-то, что для меня непринципиального. Почему нужно жертвовать счастьем здесь и сейчас, чтобы возможно, когда-нибудь получить его в более полном объеме? Но в то же время понимаю, что Дар к ситуации относится совсем по-другому, и я не знаю, как сказать правильно. Пока я подбираю слова, Дар, как всегда, решает сам, и, конечно же, не так.
— Ты не готова, Каро, да? Одно дело быть со мной, когда тебе плохо, когда все летит в бездну, а другое — представить, что все это может быть на всю жизнь?
— Ты — идиот, — все же сообщаю ему очевидную вещь.
— Я калека, который не может ни на что рассчитывать, пока не переломит ситуацию. Увы, но это правда, Каро. Вопрос во времени, как быстро тебе надоест со мной возиться.
— Это твои тараканы в голове, — отрезаю жестко, чувствуя, как меня начинает трясти от злости. — Твои, а не мои. Мне все равно есть экзоскелет или нет. Ты хочешь его снять? Что же похвально, но я не понимаю, зачем из-за этого ставить жизнь на паузу здесь и сейчас? Ты злишься, что я не хочу подождать? Дело не в желании, дело в том, что я не понимаю, почему «мы» зависим от того, снимешь ты экзоскелет или нет! Ты не думал, о том, что жизнь конечна и иногда быстрее, чем мы того желаем, и вместо того, чтобы наслаждать со мной каждым ее мигом нам доступным, ты предлагаешь подождать.
— Потому что я хочу быть достойным тебя. Вот и все.
— Будь. Экзоскелет ничего не значит.
— Для меня — значит!
— Так, ради разнообразия подумай не только о себе! — взрываюсь я. — Думаешь, я не вижу, что ты меня отталкиваешь? Каждый раз, как я оказываюсь достаточно близко, ты рушишь все и создаешь дистанцию, словно боишься перейти на новый уровень. Это странно, Дар.
— О чем ты? — подозрительно спрашивает парень, будто не понимает, а я смотрю на него со злым вызовом и стаскиваю через голову кофту, оставшись в низко-сидящих на бедрах штанах и простом спортивном лифчике. Подцепляю резинку на волосах и стягиваю ее, позволив им упасть шелковой волной на плечи.